Потом мы лежали в темноте, откинувшись на подушки, уставшие и мокрые. Был второй час ночи. Рома достал из кармана брюк сигарету, зажигалку и закурил. В темноте замелькал красный огонек. Вторую руку он запустил мне в волосы и легонько щекотал за ухом, массировал шею. Улыбался.
— У тебя есть одна блузка, которую я вспоминаю до сих пор, — тихо рассказывал он. — Мы тогда первый раз занимались с тобой сексом, и я не знал, как ее расстегнуть и стянуть с тебя.
— Да, черная.
— Да. Я все пытался найти застежку, а у нее, оказывается, была потайная молния, — он засмеялся. — А ты не спешила мне помочь.
— Мне было весело наблюдать за тобой.
— Я даже начал злиться!
Я смотрела на красный огонек сигареты, не отрываясь. Страсть отпустила, и я чувствовала только физическую усталость. Я выдохлась. Голова и руки были тяжелыми, как Сизифов камень. «Разве это любовь? — думала я. — Это все алкоголь. Зачем я здесь? Ведь я не люблю его» И душу снова наполняла пустота. Мне хотелось закрыть глаза и очнуться дома. Быстро, моментально, без объяснений.
Рома с наслаждением выпустил струйку дыма, посмотрел на меня:
— Прости меня! Я обижал тебя, потому что мне было больно! Нет-нет, я сейчас не об этом хотел поговорить! — предупредил он мой отрицательный жест.
Глубоко затянулся. Я поняла, что сейчас он хочет сказать что-то важное для него, о своих чувствах. Знала, что не смогу ответить. Должна была остановить, но…
— Даш, мне ни с кем не было так хорошо, как с тобой. Я не хочу, чтоб ты уезжала. Останься! Навсегда останься!
Он заглянул мне в глаза. В них он увидел только испуг и растерянность. Он всё почувствовал.
Я поднялась, отстранив его руку, села, обняла колени. Боже-боже, зачем я сегодня это сделала? Мы молчали какое-то время.
— Ром… извини… я, пожалуй, поеду!
Потом молчали еще, минуту или больше. Я слушала Боно, на глазах выступили слезы. Боно божественен как всегда, а я не на высоте! Я давно уже не на высоте! Я первая пошевелилась, разорвав невыносимо глубокую паузу. Стала искать свою одежду, старалась не смотреть на него. Он тоже вышел из ступора, закурил вторую сигарету, следил за моими движениями. Под его взглядом я всё роняла, ничего не получалось.
— Даш, ты специально так сделала, чтоб унизить меня, отомстить?
— Нет, я не хотела…
— А чего ты хотела?
— Я…я, пожалуйста, отвернись, я не могу одеваться, когда ты так смотришь!
Он положил голову на подушку и стал смотреть в потолок: «Риторический вопрос!». Я сама готова была заплакать.
