— Привет. Отличные фотки с Гоа. Ты как?
Танина жизнь в то время представлялась мне идеальной, но оказалось, что и у Тани — вот так сюрприз! — были свои проблемы. Интернет-издание, для которого она писала статьи, закрылось. Оставался ещё один маленький информационный ресурс, посвящённый спорту, но сотрудничество с ним не давало ни должной занятости, ни денег.
— И какие планы на будущее? — спросил я.
— Похоже, неосуществимые…
— Расскажешь?
— Не уверена. Мне кажется, ты разобьёшь мои мечты в пух и прах. А они и без того… не в лучшей форме.
— Можем обсудить лично. Обещаю, что в пух и прах разносить не буду. Максимум — просто в пух.
Таня приняла предложение.
* * *
Мы встретились пятничным вечером на Октябрьской. Выходя из метро, я уже опаздывал на пять минут. После подземной прохлады лето сразу тепло охватило меня за плечи. Солнце опускалось к горизонту, и я прищурился. На Крымском валу бурлил людской поток: девочки в лёгких платьях, парни в шортах и кепках, школьники, семьи… Сквозь толпу лавировали ребята на роликах и самокатах. Несмотря на столпотворение, я быстро отыскал глазами Таню. Она стояла на краю тротуара, и в её рыжих волосах полыхал костёр: солнце наполнило их изнутри, и пучки света рвались в разные стороны. Приближаясь, я не мог сдержать улыбку.
Конечно, мне уже было известно, чего ожидать от Таниной внешности. Острые скулы, упрямый подбородок, бледноватые губы и тёмные глаза. Синяя клетчатая рубашка с закатанными рукавами, потёртые джинсы и кеды — Таня выглядела всё так же юно. Увидев меня, она улыбнулась, обнажив ровные белые зубы, и упруго двинулась навстречу. В этот момент я понял, что фотографии были бессильны по-настоящему передать её обаяние. Улыбка выражала неподдельное наслаждение жизнью, а в каждом движении непостижимым образом сквозили смелость и страсть.
Мы обнялись, и это было весьма приятно. Я, в джинсах и поло, рядом с Таней почему-то сразу ощутил себя слишком взрослым, едва ли не старым.
Влившись в поток людей, мы двинулись вниз по улице. Пользуясь возможностью, я разглядывал Таню со всех сторон. Увиденное мне понравилось.
— Я тут пытался вспомнить, сколько мы не виделись.
— Долго!
— Точно! А я-то голову ломал. Тебе, по идее, уже почти восемнадцать. А выглядишь на все шестнадцать.
— Мне двадцать!
— Я не верю, как Станиславский… Сигареты я бы точно тебе не продал.
Парк Горького тоже оказался полон людей, но пространства тут было побольше, так что сталкиваться плечами не приходилось.
