Василий так любил новогодние праздники, что от одной только мысли, что ему с детьми никогда больше не придется наряжать елку, на глазах навернулись слезы.
А почему туннель какой-то квадратный, продолжал размышлять Васька, вытирая глаза. Всегда круглый был. Знающие люди говорят. А тут… И не лечу я никуда, и легкости не чувствую. Никто не встречает. И голова болит.
В сияющем квадрате появилась маленькая голова. Любопытные глазки внимательно изучали Ваську.
— Ты там жив?
— Нет, — ответил Васька, — я там умер.
Голова исчезла, послышался топот бегущих ног.
— Мама! — прокричал детский голос, — Он жив.
— Это ненадолго.
В квадрате появилась женская голова.
— Мне долго еще картошку ждать, изверг?
Точно, картошка. Все тут же стало на свои места. Иногда одно слово может восстановить цепь событий. Вчера Мария попросила его достать из погреба картошки. Ну что за женщина? Видела же, в каком состоянии он был в тот момент. И если тело было легким и свободным от земного притяжения, то ноги превратились в две непослушные коряги. Эти-то коряги и зацепились одна за другую, что послужило причиной падения на дно погреба. Где он тут же и уснул. Только грохот был, заслушаешься. Слава Богу. А он уже было приготовился…
Никогда еще приведение тела в вертикальное положение не было таким долгим и трудным. Васька изо всех сил цеплялся одной рукой за лестницу, другой за полки с соленьями, поднимая свое затекшее тело с холодного пола. Во время этой процедуры три банки с огурцами упало на пол. Две из них разбились вдребезги, одной повезло.
— Паразит! — донеслось сверху.
Такая закуска пропадает, грустно подумал Вася во время подъема. Лучше бы себе шею сломал. А вот был бы трезвым, переломал бы себе все кости и вдобавок, умер бы от переохлаждения. С дугой стороны, был бы трезвым, не упал бы. А были бы мозги, было бы сотрясение.
Еще одно неимоверное усилие и Васька кое-как встал на ноги. Маленькая, но победа. Потом, как моряк по веревочной лестнице, он полез наверх. Только очень медленно. И как моряка, карабкающегося на рею, раскачивают все морские ветра, так и Ваську болтало из стороны в сторону невидимая сила. Наконец, он вылез из подвала, и тяжело дыша, растянулся на полу. Над ним, словно роковое проклятие, возвысилась супруга.
— Картошка где, пьянь?
— В погребе, — пробормотал Васька.
— А почему она в погребе? — повысила голос Мария.
— А где ей еще быть? — рассудил Васька, — Куда положили, там и находиться.
Только благодаря огромной выдержке и присутствию рядом детей, Мария не сбросила Ваську обратно в подвал и не захлопнула над ним крышку.
