— Ничего с твоим Пашей не произошло, — сказал я в ответ.
— Ты напугал его, — Аля повысила голос, — это же надо было додуматься — облизать его. Гадость какая! У него, может психика, пошатнулась.
— Я его только что видел. Если у него мозги набекрень, так это от тебя.
— В каком смысле?
— Голову потерял с твоей помощью.
Тема разговора резко поменялась. Наш спор изначально ничего хорошего не сулил. Но на этот раз я попал в цель. Аля тут же покраснела, засмущалась. Стыдливо опустила глаза. Видимо вспомнила про шахматы. И из всезнающей вздорной ведьмы, она превратилась в обыкновенную девушку.
— Ну ладно, его я могу понять, — я рисковал испортить наших отношений еще больше, но вопрос надо было задать — но ты-то в нем что нашла?
— Тебе ли, блохастый, понять женское сердце? — произнесла Аля, но мягко и спокойно, что я даже не обиделся, — или ты не веришь в мои светлые чувства?
— Мне как-то не очень верится в твои светлые чувства, уж извини. А то, что он богатый, это вполне привлекательный факт.
— Он не богатый, а…
— …финансово независим, — сказали мы хором.
— Можно это еще более тактично назвать, но суть от этого не меняется, — гнул я свое.
Аля только махнула рукой:
— Мне плевать на твое мнение, главное — что Паша мой.
— А вот мне не плевать, — возразил я, — я за вас только рад. Он счастлив с тобой.
Я, в кои-то веки, был великолепен. Ловко выкрутился из создавшейся ситуации. Лед в ее глазах плавился и таял. Слепому было видно, что она пытается сдержать улыбку, показывая свое равнодушие. Тут и колдуном не надо быть, что бы видеть, что она тоже счастлива. И даже если она счастлива от любви не к Пахе, а к его деньгам, поделать я уже ничего не мог.
— Ладно, давай так — примирительно сказала Аля, — я не буду настраивать Пашу против тебя, но только по одной причине — когда я ему сегодня утром звонила, он места себе не находил потому что — «отпустил Серегу одного в этот гадюшник». Он переживал, между прочим, за тебя. А заменить тебя я не смогу. Но если еще хоть раз произойдет нечто подобное, я вас поссорю между собой.
Мне очень хотелось сказать в ответ что-нибудь про настоящую дружбу и другие прописные истины, но я промолчал, чтобы все не испортить. Через несколько минут Паха предложит ей переехать к нему, она, конечно же, согласится и все козыри будут у нее на руках. Поэтому я, с легким ехидством, тихо произнес:
— Очень великодушно с твоей стороны.
— И твори свою вендетту где-нибудь в другом месте. А лучше забудь. Не доводи до греха.
