Пантера больше не рвалась у меня из рук.
Кошка умерла.
Они все еще раздаются в моем сознании - те злые смешки Фрая, что послужили ответом на мой внезапный, яростный протест.
— Конечно, зверюга умерла, - отвечал он, - ну так разве я не говорил, что моя машина захватывает душу - и обращает ее в запись? Неожиданный шок от перехода в вибро-форму — вот что убило ее. Пойми же, эта запись — не голос кошки. Это ее душа!
После этих слов я выгнал его взашей. Буквально вышвырнул. Старый лунатик напугал мою кошку до смерти - да и меня, признаться, тоже. Надо же дойти до такого вздора - душа, положенная на грампластинку! Он протестовал с видом сумасшедшего - ну, собственно, таковым он и был.
— Я сделал тебя богатым и знаменитым! - кричал Фрай. - Теперь я прошу тебя о малом - защити меня от нападок, чтобы я смог наконец-то улучшить эту машину! Клянусь, ты не пожалеешь - ты станешь еще известнее!
— Пойдите прочь! — окончательно вышел я из себя. - Вы безумны, Густав!
И он проклял меня.
Назвал меня неблагодарным змием.
Осыпал меня проклятиями - и поклялся отомстить.
Я едва ли слушал его - слишком уж был занят, выталкивая его на лестницу. И вот он ушел - с чемоданом под мышкой, с покачивающейся в такт неведомой музыке головой, с угрозами, выдаваемыми хриплым голосом.
— Даже не вздумайте сюда возвращаться! - крикнул я на прощание.
Но он вернулся. Да-да, вернулся.
Я узнал об этом на следующий же день.
Видите ли, я не рассказал Мазин о визите сумасшедшего. Ее бы это только попусту растревожило. Я избавился от тела бедной Пантеры тем же вечером, до ее прихода, и никак не прояснил этот инцидент.
Следующим днем, вернувшись с послеобеденной прогулки, я поднялся в нашу квартиру-студию, отпер дверь - и услышал ее крик.
— Роджер? - вскрикнула Мазин. - Роджер! Роджер!
Я бросился внутрь. Она была там - на полу, бледная, безжизненная.
Но как же так? Я же слышал ее голос! Даже тогда - слышал!
— Роджер! Роджер! Роджер!
Она выкрикивала мое имя снова и снова, не меняя тона - зацикленной агонизирующей литанией.
И я все понял. Я увидел этот проклятый фонограф на столе, кружащуюся под иглой пластинку... и понял.
Опустившись на колени рядом с телом Мазин, я поцеловал ее холодные, мертвые губы. А запись продолжала заходиться вечными муками:
— Роджер! Роджер! РОДЖЕР!
Я недооценил Густава. Он сдержал свое обещание. Он отомстил.
Пока меня не было, он заявился в наш дом и заговорил с Мазин. Наверное, произвел на нее хорошее впечатление - все же некогда он был человеком с мировым именем. Наверное, он убедил ее испробовать фонограф забавы ради. Сделать пробную запись - или что-то вроде того. Фрай уговорил ее... и лишил души.
