Зеркальные окна отражали окружающий мир и не впускали внутрь нескромные взгляды. Затейливые башенки, балкончики и терраски торчали там и тут. Каминные трубы на крыше, английский газон и яркие клумбы довершали картину. Это был дом для настоящей «рашен бизнесвумен». В ряду старых серых, вросших в землю домов он торчал вызывающе и неуместно, как золотой зуб в ряду кариесных гнилушек.
На завалинке соседнего дома сидела толстуха лет сорока пяти в сарафане ярко-зеленого цвета. Гайка уверенно направилась к ней.
– Даю мастер-класс, – шепнула она Варе. – Подыгрывай мне.
Варе ничего не оставалось, как идти за ней. Персик, поняв, что можно сделать привал, пристроился на травке у фигурной ограды особняка и принялся терзать стаканчик из-под мороженого.
Толстуха лущила вареную кедровую шишку: ловко сдирала коричневые чешуйки, выковыривала нежные розоватые орешки и с аппетитом грызла их крепкими зубами. На завалинке рядом лежали еще несколько шишек – темно-коричневых, лоснящихся, пахнущих смолой и дымком. Видно было, что сварены они по всем правилам – на костерке, в котелке с травой.
– Скажите, пожалуйста, – заговорила Гайка, подойдя к тетке, – это чей дом такой красивый? Туда можно попасть? Хозяева сейчас дома?
– А тебе-то че? – Тетка была неприветлива и подозрительна. – Ты кто такая?
– Понимаете, мы в строительной академии учимся. Нам на лето дали задание – найти в городе интересные дома, ну, в архитектурном смысле, найти и зарисовать снаружи и изнутри. Как вы думаете, нас могут туда пустить?
– А некому пущать, – равнодушно сказала толстуха. – Померла Тамарка, месяц уж как.
– Померла?! – Гайка так искренне ахнула, прижав ладошки к щекам, что тетка прониклась к ней сочувствием и доверием и стала разговорчивее.
– Померла, в июле ишо. Томка тут жила, Кравчучка. Кому уж теперь дом отойдет, не знаем. Какие-то были, осматривали… Говорили, под садик детский отойдет, али че… Акцион какой-то будет. Родственников-то нет. Снаружи-то рисуй, а снутря – нет, опечатано все.
– Отчего же она померла? – горестно спросила Гайка. – Старенькая совсем была, да?
– Хы-ыть! – хмыкнула тетка. – Ты че ж, думаешь, токо старые мрут? Вона мне пятидесяти ишо нет, а гипертония задавила, диабет. На Пасху чуть богу душу не отдала. Врачиха со «Скорой» сказала: сахар, мол, в тебе комом собрался. Вона как!
Варя хмыкнула про себя. Первый раз она слышала такое определение диабетической комы.
Но разговор уходил в сторону, и Варя решила вмешаться.
