— За беспринципность.
Костя вздрагивает, будто его ударили, укоризненно смотрит на следователя:
— Поймите, он — солидный ученый, а я только начинаю свой путь…
— Понимаю вас, но вещи необходимо называть своими именами. Иначе мы так запутаемся, что перестанем их различать.
— Может быть, вы правы… в общем. Но в частностях…
Он играет паузу, и Павел Ефимович врывается в нее.
— Вы сказали, что только начинаете путь в науке. Так вот, его надо начинать с принципиальной позиции. А то потом будете в своих бедах обвинять других. Согласны?
— Д-да, но…
— Что еще!
— Есть у нас один такой принципиальный. Между прочим, Анатолий Петрович иногда величал его другом. Он уже дважды лежал в больнице с язвой желудка.
— Как его фамилия?
— Бурундук Арсений Семенович. Его считают очень талантливым ученым, даже гениальным. А он по сей день только кандидат наук и старший научный сотрудник.
Арсений Семенович Бурундук, сорока двух лет, работает в институте четырнадцатый год. За это время однажды избирался в комитет ДОСААФ. Беспартийный. Диссертацию защищал по проблемам программирования интегральных роботов. Опубликовал статьи и книги по этой теме, а также по другим, не имеющим с его основной деятельностью почти ничего общего, таким, как генетика и биофизика. Является автором нескольких научно-фантастических рассказов. Член институтских сборных команд по плаванию и шахматам. Неплохо поет, иногда выступает на вечерах художественной самодеятельности. С Анатолием Сукачевым был знаком со студенческих лет.
Эти сведения об ученом Павел Ефимович почерпнул из его личного дела и бесед с работниками института. У него сложился образ Арсения Бурундука, и он почти не удивился, когда этот образ совпал с реальным человеком при личном знакомстве.
Арсений Семенович, с тренированной, гибкой фигурой, энергичными движениями, подвижным, переменчивым лицом и открытой улыбкой понравился ему с первого взгляда. На вопросы отвечал быстро, не таясь, не раздумывая над формулировками, иногда излишне многословно.
— С Анатолием Сукачевым учился с первого курса. Был он студентом добросовестным, активистом, не зациклился на истории с отцом. Видите ли, отец его, капитан дальнего плавания на пассажирских линиях, однажды не уберег теплоход от аварии. К тому же нарушил кодекс чести капитана: бежал с тонущего корабля раньше положенного времени. В общем, неприятная история. И когда Толя отказался ехать со стройотрядом — у него были свои причины, — один дурак упрекнул его в малодушии да и намекнул на отца: дескать, яблоко от яблони… С той поры Толе стало казаться, что все пытаются травить его, он замкнулся, выработал в себе эдакий комплекс травимого. А комплекс этот, — он с прицельным прищуром глянул на следователя, — не лучшие качества в человеке воспитывает.
