Ураган - Игорь Маркович Росоховатский

Что-то мешало думать. Мысли не выстраивались в цепочку, а шли вразброд, толкая и сбивая одна другую, я начинал думать об одном, а перескакивал на иное, и от этой мысленной путаницы начинали мелькать черные точки в глазах; я мобилизовал волю, пытался выстроить логическую цепочку, но это никак не удавалось. Постепенно мною овладевало тупое отчаяние, на лбу выступила испарина, в виске застучал молоточек.

Я встал, резко отодвинув стул, сделал несколько взмахов руками, приседания. И вдруг замер, прислушиваясь. Понял, почему не мог работать: меня отвлекали звуки, доносившиеся из-за неплотно прикрытой двери в тамбур. Они были очень слабые, почти сливались с равномерным гулом и свистом компрессоров, поэтому плохо различались, воспринимаясь как часть общего шума. Но сейчас, когда я перестал работать и прислушался, они проступили в шуме, как проявленные отпечатки. Это были шаги — то медленные, шаркающие, то убыстряющиеся. Вот что-то звякнуло, заскрежетало, словно включили транспортер, подающий животным пищу… И снова — шарканье…

Так ходил дядя Вася — пожалуй, никто в институте, кроме отдела кадров да еще, может быть, директора, не помнил его отчества, — уборщик. Но сегодня дядя Вася находится в отгуле за сверхурочные…

Опять звякнуло, как будто открывали двери клетки. Может быть, он пришел «беседовать» с подопытными животными? Такое тоже случалось, правда, чрезвычайно редко. Животных он любил искренне, хоть они, естественно, не давали ему взаймы «рубчиков», как некоторые малодушные научные сотрудники…

Я несколько раз громко окликнул его. Никто не ответил, но шаги и звяканье затихли.

Пройдя небольшой тамбур, я открыл дверь в первое отделение вивария. Шум мог доноситься только отсюда. Дяди Васи не было. Из большой клетки на меня глянули настороженные глаза. Затем длинные волосатые руки, похожие на человеческие, схватились за решетку и сотрясли ее. Раздалось:

— У-ух, а-ух!

— Все в порядке, Том, старина, — сказал я как можно спокойнее. — Ты не узнал меня?

В глазах большого пепельно-бурого самца шимпанзе медленно погасли злобные искры. Все еще угрожающе ворча и оглядываясь, он с достоинством удалился к самкам, забившимся в угол.

Том явно был «не в настроении», как говорила Таня. Что разозлило его?

Я бросил взгляд на часы. До ее прихода оставалось минут сорок. Придет — пусть сама и разбирается. А то с мальчиками в кино бегает, а ты тут дежурь за нее. Обрадовалась, что нашелся такой вот старый, тридцатилетний дурень…