— А вы не обманываете? Вы — хороший человек?
— Я? Лучше некуда. За меня, сэр, не переживай, будь спок.
— А то ведь все равно выйдет так, как я говорил вам: хорошим людям бывает хорошо, а плохим — плохо. Иначе не получается, понимаете?
— Понимаю. А ты, сэр, никак насквозь религиозный, не из проповедников ли будешь? Ей-бо, ох и дурня я свалял, не скумекал, откуда эти твои детские заповеди — опиум для народа!
— Это не детские заповеди, а простые истины. Их можно вычислить математически. Если бы люди запоминали их с детства, скольких бед можно было бы избежать! Представляете?
— Представляю.
Штыря почему-то больше не смешит наивность Варида. Он не понимает, в чем дело, но неприятный холодок ползет по спине. Даже на допросах такого не бывало. Неужели за наивными прямосуждениями этого силача все-таки спрятана злая подначка? Не похоже… Однако же надо быть с ним начеку… Он говорит назидательно:
— Всегда слушайся меня, и не натворишь лишнего.
Варид подходит к нему еще ближе, доверительно спрашивает:
— Вы так уверены в себе? Вы никогда не совершали ошибок?
— Никогда, — твердо произносит Штырь.
— Хорошо вам. Ведь, даже поступая согласно логике и заповедям, с которыми меня познакомил Арсений Семенович, не удается избежать ошибок…
Штырь улавливает в его голосе нотки мучительного раздумья и спешит воспользоваться моментом:
— Заповеди заповедями, вера — оно дело дорогое, проповедничек, а в жизни все оборачивается не так, а то и вовсе наизнанку. Надо законы жизни знать назубок, тогда подфартит.
— Вы знаете? — с надеждой спрашивает Варид.
— Не только знаю, а соблюдаю.
— Тогда скажите мне вот что… Если подозревают человека, а вам известно, что он невиновен, как быть?
Штырь понимает его по-своему:
— Вот оно что, проповедничек, значит, и ты где-то наследил. Ну, ладно, не требую, чтобы выкладывал всю правду. У каждого — своя игра и свой интерес. А если подозревают другого, это всегда хорошо для тебя. Пусть гончаки поплутают, а ты помалкивай в рукав и тихо радуйся. Они время понапрасну потеряют, а время бывает дороже монет. Стало быть, затаись и жди, как дальше повернется…
— Но это нечестно!
— Да не опасайся меня, дурачок! Я в твои дела залезать не собираюсь.
— Смотрите, вон идет сюда Катя, «фея здешних мест»! — внезапно выкрикивает Варид и мчится к воротам.
Увидев его, женщина останавливается и спрашивает:
— Георгия Иннокентьевича там нет?
— Нет, — отвечает Варид. — Но сейчас для всех нас гораздо важнее другое. Только что мне сказали, что Георгий Иннокентьевич… как это слово… ах, да, прохиндей!
