Петя невольно придвигается поближе к Штырю и несколько раз оглядывается. Вечер уже выставил тени под деревьями: поди разберись, какие из них пираты, а какие — просто тени. Робинзон не появляется долго, «капитан» начинает тревожиться. На всякий случай переходит с мальчиком в другое место, за кусты, отсюда сподручнее наблюдать за переулком. Люди здесь проходят редко, два раза проезжает автомобиль. Снопы света выхватывают заборы, тени удлиняются, надвигаются, бегут табуном.
Наконец в конце переулка показываются две фигуры. В одной они узнают «боцмана». Но с кем это он? Штырь говорит Пете шепотом:
— Отойдем подальше в кусты.
Он что-то достает из кармана, слышится негромкий щелчок.
«Боцман» и его спутник топчутся на месте, потом движутся к ним. Заметили? Робинзон хрипло спрашивает:
— Ты, что ли, Штырь?
— Я, а кто с тобой?
— Не дрейфь, свой.
Они подходят почти вплотную. «Капитан» всматривается в новоприбывшего:
— Что-то не признаю.
— Свой в доску, — заверяет Робинзон. — Если бы не он, замели б меня. Которые менты переодетые, значица, дежурят у кассы. Я сунулся, двое гавриков, амбалы здоровенные, зажали: «Пройдите с нами, гражданин». Я, конечно, вырываюсь, известна ихняя вежливость — до кутузки. Где там? А тут этот, откуда ни возьмись, по счастью, на ихнюю голову. «Чего к нему пристали?» — грит. «Нельзя человека сильничать», — грит. Ну, может, и не так сказал, но как двинет их от меня в разные стороны, они и покатились-полетели. Ей-бо, Штырь, чистая правда, и в кино не увидишь, цирк — и все тут, ну и силища! — Робинзон говорит с неподдельным восхищением.
— Законник?[1] — спрашивает Штырь у новоприбывшего. — На какую кличку отзываешься?
— Не понял, о чем вы спрашиваете, — раздается спокойный голос.
— Кажется, ты опять ошибся, «боцман», — говорит «капитан». И уже другим тоном, очень вежливо, но с едва заметной иронией: — Как прикажете вас называть, сэр?
— Называйте Диравом, — отвечает незнакомец.
Его голос кажется Пете знакомым, мальчик подходит к нему сбоку, вглядывается. Человек, назвавшийся Диравом, пониже и потоньше «боцмана». В темноте трудно как следует разглядеть его лицо, но оно кажется Пете приятным. Может быть, из-за приятного голоса.
— В порт лучше не соваться до петрушкиного заговенья, — предупреждает «боцман». — Похоже, ищут не вчерашний день, а именно нас родичи ближние.
— Очень даже может быть, — соглашается «капитан». — Если длинный оклемался, у них есть фоторобот, во всяком случае твой.
