— Чтобы вам было легче поверить, постараюсь вкратце рассказать свою историю. А вам уже придется решать самим: верить или нет. Но я приложу все силы, чтобы между нами установилось взаимопонимание…
Итак, меня зовут Карло Пазоротти, я родился в 1680 году в Турине, на севере Апеннинского полуострова. Тогда он еще не был одним из крупнейших городов Италии, хотя и являлся столицей Савойского герцогства. В те времена наука переживала период своего становления, и хотя большинство так называемых ученых были бездарными невежами, и близко не представляющими устройство мира, попадались и те, кто находил в себе силы переступить через церковные догматы и дремучие предрассудки, чтобы заглянуть за пазуху мироздания.
Мне повезло, я получил образование в Туринском университете — в одном из самых уважаемых и прогрессивных учебных заведений Европы. Думаю, если вам захочется проверить подлинность моих слов, вы без труда найдете в его архивах множество подтверждений: после окончания я долго преподавал в родном университете, обучая студиозусов математике, естественным наукам, физике, химии и медицине. Мои исследования в области натурфилософии и алхимии, размышления по астрологии, мнемонике, герметизму и теургии, опыты с живыми существами восхищали даже иностранных ученых. В конце концов слава дошла до Виктора Амодея II, тогда еще герцога Савойского, а после Утрехтского мира — Сардинского короля.
Благодаря его покровительству я мог больше не бояться преследования инквизиции…. А поверьте мне, бояться было чего. Иезуиты и эти проклятые «псы Господа» преследовали всех и каждого, кто пытался разобраться в тайнах мироздания. Они боялись, что это лишит их власти и развеет «тайну божественного творения», как прах по ветру. Нужно отдать им должное, в этих опасениях они были правы. И многие, о, очень многие великие умы отрекались от своих исследований перед страхом оказаться на костре. Не всякий был готов за свои убеждения пройти через аутодафе. Н-да, далеко не всякий…
Хриплое карканье «огарка» ненадолго стихло. Само собой, замолчал и переводчик. Двигались по узкому каменному коридору в полном молчании, в котором стали слишком громко и тревожно выделяться звуки шагов и шорох вращающихся колес.
«Сколько мы уже идем?» — внезапно подумала Лариса Грехова, чуть расслабляя затекшие руки — бессознательно она всю дорогу крепко прижимала к себе тетрадку. Деть ее было некуда, а опустить руки девушка боялась: казалось, если она это сделает, то угрюмый бесконечный коридор никогда их не отпустит — так и будут веками по нему кружить оплывшее чудовище на каталке, бесчувственный солдат и кучка перепуганных студентов. Будущую учительницу снова стал захлестывать ужас. Но когда она уже готова была поддаться панике, Карло Пазоротти снова закаркал, и коридор наполнился равнодушным, хорошо поставленным голосом переводчика — они, как по волшебству, «выключили» переживания Ларисы, целиком и полностью приковав к себе внимание:
