Но если взглянуть на того, кто сидит в инвалидном кресле, реакцию молодых людей совсем не сложно понять. Ее можно даже расценить как сдержанную. Существо, оказавшееся перед ними, вряд ли можно было назвать человеком… или вообще назвать хоть кем-то или чем-то…
Там, где у людей располагается голова, у него находится сгусток постоянно трясущегося студня. Кажется, что старая восковая свеча начала плавиться и стекать на плечи, обезображивая и меняя то, что некогда было лицом. Глаз у «огарка» практически не видно — только две узенькие черные щелки, притаившиеся под нависшими потеками пожелтевшей кожи (если это вообще кожа!). Носа на лице нет, он, видимо, расплавился совершенно, оставив еще две узкие щелки — только на этот раз вертикальные. Вместо рта запеклась ввалившаяся беззубая щель, которая то появляется, то исчезает, и все эти отверстия хлюпают, сжимаются, пульсируют.
На подлокотниках каталки в бессилии замерли торчащие из рукавов растянутой кофты бесформенные культи, на которых сохранились лишь намеки на кисти и пальцы. Теперь все это похоже на капли начавшего застывать воска. Он то разматывается, медленно пружиня, как растянутая жвачка, то сжимается и съеживается, как слизняк в домике улитки.
Под казенным протертым одеялом с инвентарным номером, укрывающим нижнюю часть туловища этого отвратительного мутанта, непрерывно что-то подергивается и шевелится. И Лариса, еще крепче вцепившись в свою тетрадку, думает, что сейчас ее стошнит.
— О Господи! — еле слышно выдыхает кто-то из заднего ряда.
Противно хрюкнув, «огарок» растягивает провал рта в мерзком подобии ехидной ухмылки. А после того, как замершая прямо перед ним Лариса делает еще одну конвульсивную попытку отступить, из его утробы начинает доноситься какой-то хрип и клокотание.
Как ни странно, в этих ни на что не похожих звуках слышится нечто осмысленное. Греховой даже кажется, что она различает отдельные слова, только смысла их понять не может.
— …amici curiosi… la tua venuta… il lavoro futuro, ma anche per la mia ricerca…
Все, как завороженные, слушают этот клекот, не решаясь даже вздохнуть. И тут Лариса слышит из-за плеча едва слышный голос Виталия Щепкина — секретаря комитета комсомола института, баскетболиста, отличника и, судя по всему, еще и невероятно смелого парня:
— Итальянский…
В ту же минуту весь объем каменного мешка заполняет чистый и громкий голос солдата, стоящего позади инвалидного кресла:
— Приветствую вас, мои любознательные друзья. Надеюсь, наша встреча послужит хорошим толчком не только для вашей будущей работы, но и для моих исследований…
