— Что — странно? — настороженно глянул Саша.
— Ну, что ты ее читал. Или в школе проходили?
— По внеклассному чтению в четвертом классе — это само собой, — ответил Саша, — но мне еще раньше ее папа читал.
— А мне мама! — вздохнула Ася. — Теперь папа, а раньше мама читала. Пока не умерла.
Саша зыркнул на нее исподлобья, потом неловко пробормотал:
— Жалко… ну, что умерла. А я думал, эта тетенька, — он мотнул головой в сторону комнаты, откуда доносился голос тети Вали, оживленно болтавшей по телефону, — твоя мама.
— Это мамина сестра, — объяснила Ася. — Младшая. Она скоро замуж выходит, это ее жених позвонил. Он в командировке в Крыму, мост через Керченский пролив строит, представляешь? Тот самый мост! Они по телефону часто болтают, договариваются, когда она к нему поедет. Слушай, а что ты до сих пор на площадке торчишь?
— Так ты меня не пригласила, — пожал Саша плечами.
— Так проходи! — засмеялась Ася.
Саша уже занес было ногу через порог, но понял, что не сможет войти в комнату, куда его занесло на лоскуте лунного света, обметанном черной змеей. Не сможет войти в комнату, где он смотрел в Асины глаза и желал ей смерти!
— Нет, — буркнул угрюмо. — Я пойду. Некогда мне.
— Да погоди! — Ася схватила его за руку — Сашу будто током дернуло. — Тебе папа-то зачем был нужен? По делу?
— Ага, по делу.
— Да по какому, ты скажи! — засмеялась Ася.
И Саша понял, что надо или решаться, или уходить ни с чем.
— Я хотел у Василия Николаевича ежа попросить, — со всей доступной наглостью ляпнул он.
— Ахилку? — изумилась Ася.
— А что, у тебя другой есть? — пробурчал Саша.
— Только этот, — покачала головой Ася. — А зачем тебе еж? И откуда ты знаешь, что он у меня есть? Тебе мой папа сказал? А папу моего ты откуда знаешь?
Вопросы сыпались как град, как выстрелы. И ранили буквально до крови. Саша втянул голову в плечи. Он устал от разговора с Асей, он просто болел от разговора с ней!
— Да погоди ты, не уходи! — Она продолжала тянуть его за руку. — Не хочешь говорить — не надо. Нужен тебе Ахилка — бери. Только ухаживай за ним хорошо. Молока ни в коем случае не давай.
— Почему? — ошалело спросил Саша. Он имел в виду, почему она так спокойно отдает Ахилку, почему поняла, что еж в самом деле отчаянно нужен незнакомому мальчишке, который вдруг приперся к ее отцу и ничего не хочет толком объяснить, только бурчит что-то невнятное… Но Ася решила, будто он спрашивает, почему Ахилке нельзя молока давать! И, наконец выпустив его огнем горящую руку, болтала, вытаскивая из-под вешалки небольшую обувную коробку, ставя ее на пол, поворачивая набок и осторожно закатывая туда ежа, который мигом свернулся клубочком, выставил иголки, но не фырчал, не пытался убежать и не противился, словно ничуть не возражал против предстоящего путешествия:
