Чигринов засек деление шкалы и громко объявил:
— До них две мили! Гудок!
Вахтенный штурман Шинкарев нажал кнопку тифона, и мощный рев буксира вырвался на простор.
— Ракеты! — приказал Чигрипов. — Прожектора!
С мостика одну за другой посылали ракеты. Вспыхивая, они озаряли волны красными тревожными всполохами и тут же гасли, смятые ветром. Обшаривая черные водяные бугры, грозно набегающие из тьмы, рубили ночное пространство лучи прожекторов.
— Шлюпка! — завопил Шинкарев. — С левого борта!
Чигринов выскочил на левое крыло мостика. Холодные брызги хлестнули по лицу. Он не успел схватиться за поручни, ветер сбил его с пог. Задыхаясь, Чигринов поднялся на ноги и увидел, как огромный черный вал подбросил шлюпку на гребень. Освещенная прожектором «Посейдона», она ярким оранжевым пятном выделялась среди мрачных водяных холмов.
Удерживая открытую дверь в рубку, Чигринов приказал:
— Объявить тревогу «Человек за бортом»!
Дверь вырвало из рук, захлопнуло с яростной силой так, что от удара застонало железо, но Шинкарев уже прокричал по радиотрансляции:
— Тревога! Человек за бортом! Человек за бортом! С левого борта! С левого борта!
Штурман не отрывал пальца от кнопки колоколов громкого боя.
По судну неслись тревожные сигналы колоколов громкого боя.
Матросы выскакивали на левый борт.
Шлюпка то взлетала выше «Посейдона», то проваливалась в кипящую пучину. И каждый думал с замиранием сердца: «Все! Конец!» И тут же, под радостный облегченный вздох, шлюпка вновь выныривала из волн и возносилась на следующий водяной холм, чтобы опять исчезнуть через секунду.
Все понимали, какую опасность представлял сейчас для шлюпки сам «Посейдон». Ее могло вдребезги разбить о борт буксира.
— Лево на борт! Прикрой их корпусом! — приказал капитан рулевому. — Вахтенный, засеките время!
Начались спасательные работы, теперь каждая минута должна быть зафиксирована.
«Посейдон» сделал маневр и прикрыл шлюпку от ветра и накатной волны. С буксира в шлюпку полетел бросательный конец. Тонкий капроновый канат схватили несколько рук и быстро зацепили на носу шлюпки.
— Бросай! Чего стоишь! — крикнул боцман Боболову.
Боболов и Славка сбросили за борт штормтрап. За него мертвой хваткой уцепилось несколько человек. Штормтрап хлестало волной о борт «Посейдона», вместе с ним било о железо и людей.
— Не все сразу! — орал боцман, силясь перекричать ветер. — По одному! По одному, орлы-цыплята!
По штормтрапу карабкались, ползли люди. И как только голова человека показывалась над фальшбортом, его хватали за ворот, за плечи и втаскивали на палубу. Люди с «Кайры» были измучены, лица их в луче прожектора синюшно белели. Очутившись на палубе, они не верили своему спасению, что-то бессвязно, со всхлипом бормотали, озирались лихорадочно блестевшими глазами.
