Всегда есть те, кто что-то знает, что-то видел, что-то таит…
А огонь и нож отлично развязывают языки.
Нория… Та, к которой я боялся даже прикоснуться.
Боготворил. Готов был целовать краешек ее шелкового платья.
Любоваться, как недоступной звездой. Мое солнце, моя земная ось…
Какой глупец.
Болван, проклятый придурок, решивший сделать все по правилам. Ухаживание, помолвка, свадьба. И лишь потом – ночь любви. Я мечтал о ней.
Да, любовь творит чудеса и превращает в идиотов даже древних. Дориций считает, что это влияние мира людей. Иные влияют на мир, мир — на нас. Все взаимосвязано. Невозможно прожить так долго в мире, где правят чувства, и не научиться чувствовать. К сожалению, я не смог избежать этой чумы.
К счастью, все закончилось. Больше никаких чувств. Только инстинкты и разум. Я никогда не попадусь в эту ловушку снова, лучше сдохнуть. Правда, сдохнуть в моем случае не такто просто…
Женщина подо мной протяжно застонала и выгнула спину.
Не помню, когда перевернул ее и заставил упереться ладонями в спинку дивана. Светлый велюр залит красным вином и закапан воском. В зале давно пора проветрить и убрать — от запаха разврата, остатков еды и хмеля уже нечем дышать.
— Нравится? — я потянул за темные косы.
— Да-а-а….
— Назови мое имя. Давай.
Она подчиняется. Тело дрожит подо мной, и имя вырывается из ее горла на последнем стоне, ударяется в каменные стены болезненным эхо. Я выпускаю из ладоней женские волосы и поднимаюсь, ногой откидываю штаны. Хватаю со столика бокал и одним махом осушаю его.
И лишь потом смотрю туда.
Серая стена. Черный провал вместо одного камня.
Я хочу увидеть ее лицо. Проклятое, ненавистное, убивающее меня. Я все еще хочу его увидеть. Скулы сводит от этого желания, нутро переворачивается. Я не видел ее уже несколько дней. Три. Три дня, как я не вижу ее. Нория больше не смотрит на меня.
И я не знаю, как к этому относиться.
— Ландар.
Дориций остановился в дверях, с отвращением осмотрел зал.
— Что ты творишь, Ландар?
— Убирайся. Я тебя не звал сюда.
Потряс графин, надеясь обнаружить там спиртное. Моя проблема в том, что и оно почти не влияет на меня. Слишком быстрый обмен веществ, хмель сгорает моментально.
Приходится пить безостановочно.
— Ландар, остановись, — Дориций за этот месяц постарел на век. Еще недавно — статный, седовласый и величественный, сейчас он похож на сморщенную развалину.
— Не собираюсь. Лучше уйди, Дориций.
— Ландар, — он вцепился в мою ладонь холодными пальцами, пытаясь поймать взгляд. — Ты слишком жесток.
