и далекий, забытый «амиго»,
не увидит ни слез, ни стонов.
Прохладное утро, сулит жаркий день
Прохладное утро, сулит жаркий день,
не спрятаться нам
в тенистом саду.
Стою, обнимая рукою плетень,
еще только миг
и опять я уйду.
Уйду, как туман в поднебесные дали,
вернусь может осенью,
хочешь, так жди!
Тогда нам рябина навесит медали,
алмазами лягут к медали
дожди…
Прохладное утро, обманно морочит,
манит, обещает,
журчит ручейком…
Как будто сказать
оно дружески хочет:
одной мне стоять
у плетня
вечерком.
Поставила чашку тебе по привычке
Поставила чашку тебе по привычке,
смотрю в монитор, мой изменчивый друг,
Но ты мне не пишешь, пустые странички
летают как птички вокруг…
Мой изменчивый друг.
Я знаю: заходишь, я вижу: листаешь,
ты слушаешь музыку, только молчишь.
А может, ты чай мой здесь попиваешь,
и с чаем в эфире пряная тишь.
Изменчивый друг…
Так длиться не может, но ставлю я чашку,
и ближе к экрану печенье кладу,
Возможно, почувствовав в чае ромашку,
ты чашку возьмешь, и тогда я войду…
Мой изменчивый друг!
Акварельное небо рвет пурпур парусов
Акварельное небо рвет пурпур парусов,
раскрывают мосты свои крепкие руки.
Мы кладем в этот день на чашу весов,
все тяжелые дни без надежды в разлуке.
Алым светит любовь, та что верит мечтам,
та которой давно не знакомы наветы.
Та любовь, что подобна страданьям Христа,
трелям птиц-соловьев в саду на рассвете.
Кто надежду хранил, верил, ждал до конца,
тот достоин испить яркой радости хмель.
Для него полыхнут огнем паруса,
заслонив небосклон от невзгод и потерь.
Все поезда спешат на юг и те,
что движутся на север,
по стрелке совершая круг,
вернутся в мир, где белый клевер
шмелем любовно опылен.
Вернутся в мир, где в дождь влюблен
усталый, преклонивший стан,
густой каштан.
Где моря блеск до окоёма
и из оконного проема
мне так же виден
мир чудес: прекрасный лес
на горных склонах.
Спускается к реке попить
енот, любитель белых сушек,
носитель маски, мягких ушек,
от удовольствия сопит.
Все поезда спешат на юг,
все в мире совершает круг,
и к радости мы от беды
летим по кромке, у воды
светло и чисто
нашим душам…
и пусть покой наш
не нарушат
разлуки горькие
следы.
Ромашковое поле и солнце света мёда
Ромашковое поле и солнце света мёда,
мне чай горячий обжигает нёбо,
страницы книг сулят хороший день.
Читаю я под липой, там, где тень
легла лиловым мягким пледом…
Я в книгах еду к морю,
в горы еду…
Там бурно плещется волна,
поет зурна, и с гор спускается луна
