Сведения, что нас могут атаковать ночью, все время как бы висели в воздухе. И тут, ближе к вечеру, появились танки.
— Броня пошла! — орал Вовка Бобомурадов.
— Броня пошла!
— Броня!
Танки ушли куда-то дальше, но стало немного спокойнее.
Ночь мы впервые провели в тепле. Перебрались в чей-то дом недалеко от поликлиники. Там были женщины за занавеской. Горела керосиновая лампа, было душно, и у меня начался приступ тахикардии. Пульс — около 120-ти.
Утром объявили, что сегодня мы, может быть, покинем Гарм на грузовиках. До Душанбе-Понедельника — 185 километров. То есть можно доехать за четыре-пять часов. При обычных условиях. Летом. Зимой дорога практически непроходима из-за снега, весной — из-за селевых потоков.
Я договорился с Раисом насчет Вовки. Раис морщился, но вписал Бобомурадова в список нуждающихся в эвакуации. Спасибо.
Подали несколько крытых грузовиков. В один погрузили трупы. Во второй — раненых. Раис и Шамсуддин сели в кабину к шоферу.
Раненые лежали в глубине кузова, ближе сидели больные солдаты. Я сел у самого края кузова на чей-то бронежилет. Вовка сел рядом. Прямо передо мной расположилась старушка с узлом.
Еще одну машину грузили боевики Файзали. Это были трофеи. Дрались из-за телевизора и собаки — не поделили. Сначала два боевика — за телевизор, потом другая пара за овчарку. Телевизор и овчарку постигла одинаковая участь — их расстреляли, поделить не выходило.
Бронетранспортер с надписью «Файзали Файзалиев» белой краской на боку тянул за собой на прицепе черные жигули «девятку» — командирский трофей. Телефоны из-под моей кровати кто-то забрал.
Когда мы тронулись, пошел снег. Старичок вел по дороге вереницу маленьких детей. В руке у него была палка с прикрепленным красным лоскутом.
Снег за окраиной пошел обильнее. Машины едва двигались, когда на склоне холма, рядом с которым мы проезжали, метрах в тридцати—пятидесяти появились фигуры в чапанах и с автоматами за спиной. Около двух десятков. Я удивился их непокрытым головам. Моджахеды.
— Когда я начну стрелять, заткни уши. А то оглохнешь, — сказал Вовка и стал целиться.
Ничего не произошло. Нас по какой-то причине не тронули. Может быть, моджахедов смутило количество машин, а может быть, они просто замерзли. Моя версия — у них была какая-то другая цель. Строй мужчин, идущих друг за другом по одному, через короткое время скрылся в метели.
Когда мы поднялись выше, снег перестал, и даже показалось солнце. Дорогу нам перегородил сель. Жидкая грязь вперемешку с разной величины камнями — от песка до огромных валунов — сошла с обрыва и образовала полосу метров в десять шириной.
