Женщина подала Мигриаули папку.
Он внимательно просмотрел дело и не нашел в нем ничего, что объясняло бы исключение Джумбера.
— Если Дэвидзе и вправду не заслуживал исключения, помогу ему восстановиться, — сказал он, возвращая дело. — Поговорю с ректором.
— Сделаете доброе дело, воздастся вам, батоно.
— Извините за беспокойство, всего хорошего.
Он вышел на улицу.
На другой день Мигриаули встал раньше обычного, наскоро позавтракал и поспешил из дома — собирался до работы повидать кое-кого…
После ливня было свежо.
Он дошел до нужной ему столовой и остановился напротив нее на другой стороне улицы. Из столовой к нему тут же вышел приземистый толстенький человек с жирным двойным подбородком.
— Как дела, батоно Джуаншер? Как себя чувствуете?
— Что нового, Парсадан? — прямо к делу перешел Мигриаули. — Чем порадуешь?
— Был он тут утром, взял хаши[10] и пропустил два стакана водки.
— Один явился?
— Вошел один, а перед этим на улице разговаривал с какими-то ребятами. Расстроен он. Я так и эдак выспрашивал, что у него стряслось, не открылся.
— Ничего больше не приносил продавать?
— Нет. Я намекал и про бриллиант говорил — молчит.
— Судя по твоему щебету, ты уже не надеешься, Парсадан…
— Не серчайте. Не хотел бы я — не брался бы, кто меня неволил? Скрытный они народ, не любят, когда суют нос в их дела, в душу лезть не дают. А потом, сами знаете, головой рискую, коли почуют что — не пожалеют, прихлопнут.
Мигриаули прекратил бесплодный разговор и, попрощавшись с Парсаданом, направился в управление. По дороге он все думал о парне, за которым следил Парсадан. Дня три назад он предложил Парсадану бриллиант. Бриллиант, которому, по уверению Парсадана, знавшего толк в драгоценных камнях, цены нет. Он поостерегся купить его, хотя парень отдавал за бесценок. Побоялся, что бриллиант краденый, а Парсадан уже отсидел три года за скупку ворованных вещей.
«В самом деле подозрительно: откуда у парня столь ценный камень? — думал Мигриаули. — Стоит поподробней разузнать о нем. Доверять Парсадану не приходится, — хитрит, кривит душой, свою цель имеет и скрывает».
Мысли Мигриаули невольно перекинулись на Зураба Хидурели, на похищенный у него редкий бриллиант.
Не тот ли самый, что предлагали Парсадану?..
Было над чем подумать.
И Зураб Хидурели в это утро раньше обычного вышел из дома, торопился в институт закончить начатое вчера дело. Он сел в свою «Волгу» и минуту спустя уже катил по затененным деревьями улицам. Веял ветерок, и широкие, с ладонь, листья трепетно кланялись — казалось, желали друг другу доброго утра.
