, которую сохранил, перестроив и переоборудовав дом после смерти отца. Сохранил как память об отце. В ганджине он держал всевозможные напитки. Взял бутылку «Энисели» и, выбив привычным ударом ладони пробку, наполнил серебряный кубок с чеканкой. Выпил одним махом — коньяк приятным теплом разлился по всему телу. Неторопливо прошел в ванную, долго, тщательно занимался туалетом. Потом сменил халат на костюм из английского трико в полоску. Повязал галстук. Равнодушно осмотрел своего двойника в зеркале и направился в гостиную, оттуда прошел еще в одну комнату, грязную, неприглядную. Обои на стенах были замызганные, засаленные. И обстановка убогая.
Зураб запер дверь и опустился на колени, не жалея дорогих брюк, — прогнившие замшелые доски покрывала густая пыль.
— Клянусь могилой отца, уничтожу вас, разрушу все, что напоминает об унизительном, жалком детстве! Мечтаю об этом, как мечтают сорвать с неба звезду. — Коньяк разгорячил Зураба, лицо пылало. — Ладно, не верь, не верь моим угрозам! Спьяну говорю! Сам подумай, могу ли расстаться со всем этим! Вдумайся в мои слова — и согласишься: сам не знаю, что несу! Тебе-то все равно, а ты меня спроси — молодость тебе отдал! — с горечью сказал Зураб то ли себе, то ли кому-то еще и испуганно огляделся. — Тише, не услышал бы кто!
В комнате, кроме Зураба, никого не было, он говорил своему двойнику.
«Успокойся! Глупо терять на это время. Выбрось из головы дурацкие мысли!..» — посоветовал двойник.
— Тебе легко говорить! Что мне сулит наступающий день? Замкнулась душа, притупилась способность воспринимать радость…
«Тем хуже для тебя».
— Чего вы пристали? Что вам от меня нужно? Может, тайну выпытать задумали? — Зураб подошел к стене и снизу посмотрел на увеличенный фотопортрет отца, на его закрученные вверх усы. — Ты, конечно, помнишь, что оставил мне после смерти? И еще обижен? Плох я, да? Когда я нуждался, когда о куске хлеба мечтал, тогда одобрял меня, верно? Что ты так смотришь, будто должник я твой? Знаю, знаю, из-за чего злишься! Родному сыну не желаешь добра! Может, палки мне в колеса намерен вставить? Понимаю, предпочитаешь мне своего бесценного внука! О нем печешься?! Нет, не открою тебе своего замысла, не выдам своей тайны! Чего захотел! Тебе внук дороже?! Неужели поступишься мной — своим сыном!.. Ладно, мне пора, дел сегодня невпроворот…
Зураб вернулся в свой дом-дворец, пристроенный к ветхому родительскому дому. В просторном зале, в бассейне из черного мрамора, плавали рыбки. Зураб опустился в дорогое кресло, плетенное из великолепной кожи, и закурил, испытывая неизъяснимое блаженство. Довольно долго наслаждался покоем, любуясь рыбками, неуловимо мелькавшими в воде. Потом заходил вдоль бассейна, что-то обдумывая.
