– Беда в том, что кроме меня все они уже были кому-то проданы. Вперед моих вагонов запускали опломбированные составы, фурам закрывали проезды по ряду трасс ночью и много других мелочей из других ведомств, которые списывали мой долг своими услугами и брали деньги сверх того. Я, признаюсь, открывал те, чужие вагоны.
Артем дернулся от паузы и внимательно на меня посмотрел.
– Оружие с ваших складов, взрывчатка, герметичные контейнеры… люди. Состав с людьми сошел с рельсов, упал в реку. Все живы, разумеется, захочешь поговорить с этими несчастными, которых везли куда-то на границу – всегда пожалуйста. В полицию, извини, сдать их не мог. Для проверки попросил в ночь крушения у армии и полиции людей, помочь по мелочи с разгрузкой, так не дали ни человека. Всех на поиски подняли, но потом признали утонувшими. Поднимать состав не стали, он все равно запечатан.
– Это… все еще плохой подарок, – сглотнул он и поиграл желваками.
– Артем, почему в твоем княжестве происходит нечто, о чем ты не имеешь ни малейшего понятия? – внимательно посмотрел я ему в глаза. – Почему все эти службы не спешат заложить друг друга, когда наступает кризис? Я же не случайно «разбил» ту бочку с фенолом. Беда не в том, что они взяли у меня деньги и закрыли глаза на трагедию регионального масштаба. А в том, что все они, все до единого отработали тихо. Хотя, казалось бы, какой легкий способ обнулить обязательства передо мной и даже получить медали, если поднять шум. Но ты ведь так и не узнал о существовании этой накладной, – указал я на листок.
– Я не занимаюсь разработкой преступлений такого уровня, – дернул подбородком Артем. – Мне могли не докладывать.
– А кто должен был доложить? – мягко уточнил я.
– Дядя Элим.
– Элим Шуйский. Глава вашей разведки?
– Да. Там большая электронная машина у нас. Все потоки со всех камер, компьютеров, вся связь, интернет, письма… Всё в кучу – и к нему. Если мы нужны – он призовет. А так – сам справляется. Думаю, он этих… к ногтю. А тебе тогда в Москву точно ехать надо, – упрямо наклонил он голову. – Я, конечно, прикрою, но Элим очень жесткий, даже среди всех нас.
– И прав на престол у него, наверное, никаких?
– Он никогда не претендовал. Они с отцом, как правая и левая рука. Незачем ему.
– Что же тогда он эти вагоны своим именем через границы тащит? – мягко уточнил я.
Артем резко дернулся и неловким движением снес подголовник переднего сиденья.
– Тебе потребуются очень веские доказательства! – почти прорычал он.
