И хотя Меттерних питал сердечную привязанность к Каролине, это не помешало ему соблазнить легкомысленную мадам Жюно за время своего пребывания в Париже в качестве посланника. Лаура описывает его в эти дни как «истинного джентльмена исключительной элегантности». Их роман тянулся более двух лет, пока Великая герцогиня не положила ему конец присущим только ей способом, после того как он вернулся в Вену. В маске она подошла к Жюно на одном из балов и сказала, что он найдет в будуаре супруги шкатулку с любовными письмами от Меттерниха к Лауре. Ей удалось обнаружить местонахождение этой улики, подкупив горничную мадам Жюно. Генерал, чей вспыльчивый нрав был притчей во языцех, ринулся домой и обнаружил письма. Затем он обрушился на Лауру, едва не задушив ее. Нанеся ей несколько колотых ран золотыми ножницами, Жюно бросил (по ее словам) «свою супругу всю в крови, полумертвую и изрезанную на части его собственной рукой». Он хотел вызвать Меттерниха на дуэль, но помирился с Лаурой. К тому времени как Лаура описала эту отвратительную историю, она уже пристрастилась к опиуму, но это звучит вполне правдоподобно и приоткрывает нам мстительную сторону натуры Каролины.
Тем временем в Париже, одна против всех, Жозефина продолжала получать тяжелые душевные раны. Долгие годы она утверждала, что император не способен зачать ребенка, и даже пустила шутку. «Bon-a-parte est bon-a-rien» — Бонапарт-де ни на что не годен, и порой бросала, что в постели ее супруг способен производить только «мочу». Но в конце декабря 1806 года Элеонора Денюэль родила сына, и отцом этого ребенка, вне всяких сомнений, был Наполеон. Каролина Мюрат тотчас оповестила его, находившегося тогда в Польше, о радостном событии и, по-видимому, чтобы придать этому факту убедительность, взяла ребенка к себе, где того обхаживали ее собственные кормилицы и няни. Элеонора растворилась в неизвестности. По всей видимости, ее выдали замуж за какого-нибудь младшего офицера. А ее сын — теперь его именовали граф Леон — оказался на попечении у восторженного родителя.
Император позже стал отцом еще нескольких внебрачных детей. Когда в декабре 1806 года он вошел в Варшаву, то устроил свой штаб на Вавеле[15], в бывшем королевском дворце. Здесь во время бала, который он устроил для польской знати, его острый глаз упал на юную даму в простом белом платье, которая, в отличие от всех присутствующих на балу женщин, не имела на себе драгоценностей. Это была графиня Валевская. В ту пору ей было восемнадцать: «очаровательная худощавая блондинка со вздернутым носиком и хрипловатым голосом». Она отвергла ухаживания Наполеона, отказывалась отвечать на его записки. Супруг ее был на пятьдесят пять лет старше ее, а сама она была фанатичной патриоткой. Спустя неделю настойчивых уговоров со стороны других патриотов, возглавляемых протеже императора, князем Понятовским, ведущей фигурой в национальном возрождении Польши, и племянником последнего польского короля, она оставила свои религиозные сомнения и стала любовницей Наполеона. После Эйлау он посетил ее в просторном замке Финкенштейн в Восточной Пруссии, куда он перевел свою ставку, и предоставил Марии комнату рядом со своим кабинетом. Там они вместе провели десять недель, после чего император со своей армией ушел сражаться с русскими у Фридланда. В конце 1807 года она последовала за ним в Париж, где он подыскал для нее дом на Рю де Виктуар, по соседству с особняком, где он когда-то жил с Жозефиной.
