8 февраля 1807 года в снегах под Эйлау (точнее, Прейсиш-Эйлау) русские дали этому колоссу одно из самых опасных сражений за всю его карьеру, хотя, в конце концов, и были вынуждены отступить, понеся 25-тысячные потери, по сравнению с 10 тысячами у французов. Несомненно, положение опять спас Иоахим: своим великолепным рывком во главе 10 тысяч сабель он разбил плотную линию обороны противника и захватил его пушки. В июне император нанес русским решительное поражение при Фридланде и намеревался захватить Кенигсберг, последний оплот пруссаков. В следующим месяце Наполеон встретился с Александром I в Тильзите. Встреча состоялась на знаменитом плоту посреди реки Неман. Оба императора договорились поделить Европу между собой.
Наполеон уже ввел «Континентальную блокаду». Берлинским договором в ноябре 1806 года Англия, которая блокировала побережье Франции, Нидерландов и Германии, подвергалась такой же блокаде с целью воспрепятствовать экспорту ее товаров в любой из европейских портов. А чтобы эта система сработала, требовалось сотрудничество не только со стороны России, но и других стран. Логический вывод, проистекающий из этой посылки, — вся Европа должна управляться из Парижа. Основой этой «европейской крепости» становилась империя. Рейнская Конфедерация, протектором которой и истинным правителем являлся сам Наполеон, и группа вассальных государств под властью бонапартовского клана. Так или иначе членами этой системы предстояло стать Испании и Португалии.
Великий замысел императора — Европа, управляемая Бонапартами — впоследствии обернулся катастрофой, и не в последнюю очередь вследствие их личных качеств (или же полного их отсутствия) у членов «династии». Большинство тех, на чьих глазах завоеватель изгоняет из домов соседей, не могут не испытывать возмущения. Семейство же Наполеона прибирало к рукам не просто королевские дворцы, а целые страны. Более того, Наполеон намеревался править завоеванными им землями с помощью марионеточных властителей. Это были вассалы, которые оставались французскими подданными и сохраняли за собой высокие посты во Франции, — Жозеф как Великий выборщик, а Мюрат как Главный адмирал, и их субординация определялась семейным уставом, наделявшим Наполеона специальными правами по отношению ко всем этим принцам и принцессам. А так как они желали стоять как независимые правители, а их подданные, за исключением нескольких личных друзей, отказывались принимать их, то все они оказались в весьма незавидном положении. И все же, пребывая в слепом самодовольстве, они отказывались признаться даже самим себе, что в лучшем случае представляли собой подражание коронованным особам, так как были обязаны всем и вся военному гению своего брата и его сверхчестолюбивой внешней политике. Действительно, некоторые из них додумались до того, будто способны самостоятельно пережить его военный и политический крах, и даже осмелились строить против него заговоры. По словам Питера Гейля, наиболее непредвзятого и наблюдательного из всех жизнеописателей императора, «вся эта система вассальных королевств была величайшей ошибкой. Налицо было неразрешимое противоречие между наделением человека древними историческими правами у короля, рассчитанными на то, чтобы пробудить надежды в его подданных и честолюбие в нем самом, и условием, чтобы он оставался французом, действовал — по первому требованию Наполеона и покорно принимал оскорбительные замечания, на которые был скор сей великий человек вследствие своей нетерпеливости».
