Наполеон потому так долго тянул с разводом со своей бесплодной супругой, что надеялся получить в жены русскую княжну, а русские упорно отказывались пойти ему навстречу. Династический альянс с русским царем мог привести к созданию Европы, в которой были бы только две столицы — Париж и Санкт-Петербург.
У Александра I имелась сестра брачного возраста, Великая княжна Екатерина, но ее с подозрительной поспешностью выдали замуж за герцога Ольденбургского. Другая сестра, Великая княжна Анна, была еще ребенком, а французский император, разумеется, не мог ждать. В январе 1810 года он созвал в Тюильри очередной семейный совет, чтобы обсудить возникшую проблему. На недавно освободившийся пост императрицы были предложены три кандидатки: малолетняя русская Великая княжна, дочь короля Саксонии и австрийская эрцгерцогиня Мария-Луиза. Наполеон уже заранее остановил свой выбор на последней. Ей было восемнадцать, и, согласно донесениям, она была хороша собой и здорова. Причем ее отец был австрийским императором, а тетка Мария-Антуанетта королевой Франции — деталь, магически действующая на потенциального жениха. Он остался глух к возражениям Мюрата, что она могла возродить печальную память о той австриячке. Несомненно, на взгляды короля Иоахима повлиял и тот факт, что второй теткой-эрцгерцогиней была королева обеих Сицилий Мария-Каролина, жившая в изгнании в Палермо. Наполеон недальновидно пренебрег предостережениями, что этот шаг отдалит от него тех деятелей революции, что пока еще оставались верны ему, и что «в течение двух лет Франция окажется втянутой в войну против одного из двух императорских домов — против того, на чьей дочери не женится император». Но Наполеон был ослеплен своей наивной верой, что подобный альянс, которому Господь пошлет сына и наследника, наконец-то даст ему пропуск в крошечный заколдованный круг монархов «старого режима» и что великие сеньоры дореволюционной Франции примут его как законного правителя. Он был далеко неискренен, заявляя с напускной прямотой: «В конце концов, я женюсь на утробе». Он убедил себя, что Австрия теперь заинтересована в сохранении его режима, что бы ни случилось, а Россия, возможно, присоединится к альянсу трех императоров. Этот выдающийся политический реалист позволил, чтобы его здравые суждения затмило, грубо говоря, примитивное продвижение по иерархической лестнице. Австрийцы оказались, на его счастье, весьма сговорчивыми; приятное отличие от упрямого русского царя. Меттерних, ставший к тому времени министром иностранных дел, советовал императору Францу пожертвовать дочерью, чтобы обеспечить себе мирную передышку «дающую нам возможность заново набраться сил».
