В мышлении и поступках личные мотивы довлеют над всем. Люди вообще, а министры и приближенные в особенности, делятся для него на две четко разграниченные категории: плохих и хороших. Первые — это те, в личной полезности и преданности которых он не уверен. Вторые — те, кто лично полезен, верен и, кроме того, может развлечь и позабавить.
Через любезное посредство его бывшего премьер-министра Витте можно узнать, кто и в каком качестве его пленил: морской министр адмирал Бирилев «забавник, всегда очень милый императору и императрице своими шутками и анекдотами»; министр юстиции Муравьев — «был очень забавный шут и анекдотист»; военный министр генерал Куропаткин — «рассказчик и комедиант»; дворцовый комендант генерал-адъютант Черевин — «крайний забавник»; князь Лобанов-Ростовский — «всегда очень забавен»; князь Оболенский — «забавник и балагур»; военный министр Сухомлинов «был презабавный балагур».
Впрочем, когда последнего, много позже, довелось представить президенту Пуанкаре, Николай шутовские его достоинства осторожно обошел, сказав лишь: «Он, как видите, не подкупает своей наружностью, зато из него вышел у меня превосходный министр, и он пользуется полным моим доверием».[10] Комментарий президента к представлению: «Это тот самый Сухомлинов, на которого падает самая тяжелая ответственность за беспорядочность и развращенность военного управления в России… Счастье, что он оставил пост военного министра, на котором причинил столько зла» (там же).
Немного перепадало от душевных щедрот его величества и самым усердным балагурам и комедиантам. Никого, кроме себя и нескольких домочадцев, он не любил, мало кого — кроме нескольких Нейгардтов и Шванебахов — жаловал, холопствовавшим перед ним платил презрением. Приласкав, мог через час уволить. Получив к Новому году множество поздравлений, отмечает в дневнике:
«Весь вечер отписывался от пакостных телеграмм».[11] Неприятности запоминал прочно, мстил за них (как после скандального дела Лидваля – Гурко[12] долго. Особым поручением выказав доверие одному министру, тут же, в порядке недоверия, то же поручение давал для параллельного выполнения другому, чем неоднократно вызывал у лучших своих помощников тихое бешенство.[13] Назначал и смещал министров с легким сердцем, иногда извлекая из своих ходов полубуффонадное развлечение, жонглируя прозвищами и эпитетами…
Вакантна должность министра внутренних дел. Нужен новый. Дела его временно исполняет Горемыкин, товарищ (заместитель) министра. Этот «ничего брать на себя не хочет, потому что каждый день может появиться министр, вследствие чего Горемыкин ведет одни текущие дела» (там же).
