Воры струхнули и решили не давать этому делу официального хода, а уладить его полюбовно, тем более что старик был кругом прав. Воришку отколотили и приказали убираться вон и не возвращаться без скрипки. Парень вернулся только на третий день, но скрипку Хельбика он найти уже не смог и принес вместо нее другую. Хельбик был в бешенстве и требовал, чтобы его скрипку нашли непременно, ибо она была прекрасно обыграна, но когда взял в руки новую и тронул струны смычком, весь затрепетал от волнения. Это была концертная скрипка, чудесно звучавшая, и стоила она, наверно, огромных денег. Но Хельбик еще долго ругался и осыпал вора упреками, пока, ради всеобщего мира, не добавили ему к скрипке новую пару штанов.
Эта скрипка возродила у Хельбика прежнюю любовь к музыке. Он наигрывал полузабытые мелодии, и оживала перед ним бурная, прекрасная молодость.
Даже на подворьях он играл теперь, можно сказать, с большим удовольствием. Дивные звуки скрипки возносились над захламленными, вонючими закоулками Смочей. И слушали повсюду его игру внимательней, хотя это и не сказывалось пока на ежедневных доходах Хельбика. Однажды пристал к нему некий господин и стал уговаривать, чтобы Хельбик продал скрипку. Целых пятьдесят рублей предлагал, только Хельбик и не думал соглашаться; он понимал, что такому инструменту просто цены нет. Когда же тот начал слишком близко крутиться возле скрипки и выпытывать, откуда она у Хельбика, Хельбик в страшном испуге убежал и никогда больше не подходил к этому дому.
Он обновил свой репертуар, справедливо рассудив, что людям, наверно, надоело слушать каждую неделю одно и то же в течение тридцати лет. Принялся откапывать в памяти старые пьесы, разучивал новые, которых не играл прежде, но слышал когда-то и запомнил. Правда, чистый, звучный тон нового инструмента доставлял ему великое удовольствие сам по себе, независимо от мелодии.
Четырнадцатилетняя Мелька, старшая из внучек, теперь просто не отставала от него, требовала, чтобы он играл и играл; с ней одной во всем доме он иногда разговаривал. Звуки, лившиеся из-под смычка новой скрипки, совсем ее заворожили, прямо ошалела девчонка.
К музыке Мелька тянулась с малолетства, и Хельбик даже подумывал, не начать ли ее учить, так, для забавы; но поскольку не было случая, чтобы он вернулся домой трезвым, то ничего и не вышло. «А зачем, собственно, ей играть на скрипке? — размышлял он. — По той же дорожке пойдет, что и мать, зря только время потратишь. Видно, появилась на свет от музыканта, от настоящего музыканта, а не от какой-нибудь бездари… Музыка в крови у ней… Хлюсты за девкой увиваться начнут, в карете еще разъезжать будет, лишь бы ума хватило».
