К ним подскочил Марк Иванович, вышедший из залы заседания.
— Что же вы, Исаак Соломонович? Пожалуйте. Все уже собрались, заседание будет интересное.
— Еще успеем, — зевнул Чадилкин.
— У нас тут возбужден будет вопрос о перемене председателя, — подошел к Когану Сергей Сергеевич.
Вывих при его приближении быстро отошел и направился в залу заседания, окинув Петрова-Курского презрительным взглядом.
— Желал бы я знать ваше мнение на счет этого, уважаемый Исаак Соломонович.
— На счет перемены председателя. А! Это очень кстати, и знаете, — добавил он таинственно, — если будет другой председатель, я пожертвую для общества. Передайте это от меня членам.
— Непременно передам. Мы думаем выбрать Величковского, он человек с честным направлением.
— Величковского? Да! Он с честным направлением. Я согласен, согласен, — важно изрек Коган.
— Идите же, идите, — заспешил Курский и побежал обратно в залу, откуда уже слышались шумные возгласы.
Исаак Соломонович с Чадилкиным направились было туда же, но оттуда, как бомба, вылетел Вывих.
— Идите, идите, Исаак Соломонович, — подскочил он к ним. — Читают отчеты. Очень интересно, как они так подтасовали. Деньги растрачены. Завтра же в газетах тисну. Целый фельетон выйдет. Строчек в триста — значит, пятнадцать рублей получу. Идите скорее.
— Идем, идем! Надо другого председателя выбрать. Я думаю Величковского, он с честным направлением, — сообщил Коган Вывиху.
— Величковского, конечно, Величковского, — подтвердил на ходу уже в дверях Марк Иванович.
— Видно, — думал Алексей Алексеевич, идя вслед за ними, — в нынешнем году слетит господин Бежецкий — это не прежнее время. Баба замешалась, а во всякой гадости ищи женщину, а она тут и есть. Будет теперь знать, как мне не додавать денег. За постройку прошлого года мне не додали, а в нынешнем другого архитектора взяли. Я ему удружу.
Все трое вошли в зал.
Заседание в самом деле было бурное.
По прочтении отчета, со всех сторон послышались возгласы.
Громче всех раздавались голоса Петрова-Курского и Городова.
— Неправда, неправда, вы подтасовали счета! — слышались крики.
— Это оскорбление личности! — старался перекричать Шмель, читавший отчеты.
— Вашей рукой счета переправлены. Какой вы эконом! — раздался громкий голос Городова.
— Вам самому хочется в экономы попасть, по этой причине я и не гожусь, — отпарировал Борис Александрович.
— Не ваше дело, чего я хочу, но во всяком случае брать жалованье с общества не стану, — наступал на него тот.
