Он засмеялся.
Альфред попросил Пирлига отправиться в Восточную Англию, потому что валлиец был священником и говорил по-датски. Его задачей было наставлять Гутрума в христианстве.
– Но на самом деле ей бы там понравилось! – продолжал Пирлиг. – Там теплее, чем до́ма, и нет холмов, сто́ящих упоминания. Восточная Англия плоская, влажная – и без высоких холмов! А моя жена никогда не любила холмы. Наверное, потому я и обрел Бога. Я привык жить на вершинах холмов только для того, чтобы держаться подальше от жены, а на вершине холма ты ближе к Богу. Бьорн не мертв.
Последние три слова он проговорил со внезапной жестокостью, и я ответил так же резко и грубо:
– Я сам его видел.
– Ты видел человека, вышедшего из могилы, вот что ты видел.
– Я сам видел его! – настаивал я.
– Конечно видел! А ты никогда не задавался вопросом – что же именно ты видел? – вызывающе спросил валлиец. – Бьорна положили в могилу перед самым твоим приходом! Его засы́пали землей, он дышал через тростинку.
Я вспомнил, как Бьорн сплевывал что-то, пытаясь выпрямиться. Не струну арфы, а что-то другое. Я решил, что то был комок земли, но, по правде говоря, эта штука была светлее. В то время я об этом не думал, но теперь понял: все воскрешение было трюком. И, сидя на полубаке «Лебедя», я почувствовал, как рушатся последние обломки моих грез.
Я не буду королем.
– Откуда ты все это знаешь? – горько спросил я.
– Король Этельстан не дурак. У него есть шпионы.
Пирлиг положил ладонь на мою руку.
– Мертвец выглядел очень убедительно? – спросил он.
– Очень, – все так же горько проговорил я.
– Он – один из людей Хэстена, и, если мы когда-нибудь его поймаем, он отправится прямиком в ад. Так что же он тебе сказал?
– Что я должен стать королем Мерсии, – негромко проговорил я. – Должен стать королем саксов и датчан, врагом валлийцев, королем земли, лежащей между реками, повелителем всего, чем буду править. Я поверил ему, – печально закончил я.
– Но как ты смог бы стать королем Мерсии, если бы Альфред не сделал тебя королем? – спросил Пирлиг.
– Альфред?
– Ты ведь дал ему клятву верности, так?
Мне было стыдно говорить правду, но выхода не было.
– Так, – признался я.
– Вот почему я должен обо всем ему рассказать, – сурово проговорил Пирлиг. – Потому что, когда человек нарушает клятвы, это не шутки.
– Верно, – согласился я.
– И Альфред будет вправе тебя убить, когда я обо всем ему расскажу.
Я пожал плечами.
– Лучше бы ты держал свою клятву, – сказал Пирлиг, – чем дал одурачить себя людям, которые выдали живого человека за труп. Судьба не на твоей стороне, господин Утред. Поверь мне.
