– Бьорн тревожит покой там, где я живу, господин, – сказал он.
Он стоял на коленях, и я видел лишь его спутанные пыльные волосы.
На мгновение я не понял, о чем речь.
– Бьорн? – требовательно переспросил я. – Какой такой Бьорн?
– Это тот, кто тревожит по ночам покой там, где я живу, господин.
– Датчанин? – в замешательстве спросил я.
– Он является из могилы, господин, – ответил этот человек.
И тут я понял, о чем он, и шикнул, чтобы священник, записывавший мои приговоры, не услышал лишнего.
Я запрокинул голову просителя и заглянул ему в лицо. Судя по его выговору, я решил, что он сакс, но он мог быть и датчанином, в совершенстве говорившим на нашем языке. Поэтому я обратился к нему по-датски:
– Откуда ты пришел?
– Из потревоженных земель, господин, – ответил он тоже по-датски.
Но, судя по тому, как он калечил слова, он не был датчанином.
– Эти земли лежат по ту сторону пограничной дороги?
Я снова перешел на английский.
– Да, господин.
– И когда Бьорн снова потревожит тамошние земли?
– Послезавтра, господин. Он приходит после восхода луны.
– Тебя прислали, чтобы ты проводил меня туда?
– Да, господин.
Мы уехали на следующий день.
Гизела хотела отправиться со мной, но я не позволил, потому что не совсем доверял тем, кто меня позвал. Вот почему я взял с собой шестерых людей: Финана, Клапу, Ситрика, Райпера, Эадрика и Кенвульфа. Трое последних были саксами, Клапа и Ситрик – датчанами, а Финан – вспыльчивым ирландцем, который командовал моим личным отрядом. И все шестеро дали мне клятву верности. Моя жизнь была их жизнью, их жизни были моей.
Гизела же осталась за стенами Коккхэма, под охраной прочих моих воинов и фирда.
Мы ехали в кольчугах, при оружии. Сперва мы отправились на северо-запад, потому что Темез вздулся от зимних дождей и снега, и нам пришлось долго ехать вверх по течению, чтобы найти достаточно мелкий брод и переправиться на другой берег.
Брод нашелся у Веленгафорда, еще одного бурга, и я заметил, что его земляные стены не закончены, а необработанный лес для палисада гниет в грязи. Командир гарнизона, человек по имени Ослак, пожелал узнать, зачем мы переправляемся через реку. То было его правом, потому что он охранял эту часть границы между Уэссексом и беззаконной Мерсией. Я сказал, что из Коккхэма сбежал дезертир и мы полагаем, он скрывается на северном берегу Темеза. Ослак поверил в нашу историю. Скоро она достигнет и ушей Альфреда.
Нас вел человек, который привез мне вызов от мертвеца. Его звали Хада, и он сказал, что служит датчанину Эйлафу, чье имение граничит с восточной стороной Веклингастрет. Это превращало Эйлафа в жителя Восточной Англии и подданного короля Гутрума.
