Мерси Отис Уоррен. «История революции»
ИЮНЬ, 1778. МОНМУТ, НЬЮ-ДЖЕРСИ
Очередной военный совет был назначен Вашингтоном на восемь утра. Оглядывая лица собравшихся, Гамильтон впервые обратил внимание на то, как много иноземцев оказалось в ближайшем окружении главнокомандующего. Случайность или нет? Чем влекли его люди, знавшие другие страны, другие континенты? Или сам факт, что они решились пересечь океан, чтобы защищать чужую свободу, казался ему свидетельством искренности их порыва?
Вот сидит юный аристократ из Франции, Мари Жозеф Поль Ив Рок Жильбер де Мотье, маркиз де Лафайет. Он приплыл год назад за свой счет, вступил в Континентальную армию без платы, участвовал в сражениях, был тяжело ранен в битве при Брейнтри. Что двигало им? Почему вместо военной службы своему королю он предпочел рисковать жизнью за дело чужой далекой республики? И почему Вашингтон оказывал ему такое доверие, уже поручал командовать крупными отрядами американцев? Правда, вскоре после прибытия Лафайет стал членом той же масонской ложи, к которой принадлежал главнокомандующий. Возможно, это помогало им находить общий язык?
Дальше — прибывший из Германии барон фон Штойбен. В Европе он служил в армии Фридриха Великого, был хорошо знаком с приемами насаждения строгой дисциплины. Во время зимовки в Вэлли Фордж он учил ополченцев быстро выстраиваться в боевой порядок, беспрекословно подчиняться командам офицеров, регулярно чистить и смазывать мушкеты. Англий-ский его был очень ограничен, поэтому Гамильтону часто доводилось выступать в роли переводчика. Барон сознавался ему, что в американцах он обнаружил боевой дух, сильно отличавшийся от того, который доминировал в прусских войсках. Там рядовые считались пушечным мясом, главным достоинством которого было слепое подчинение. Здесь, как он выражался, «я открывал гражданов, познавших, к чему они идут рисковать на смерть». Фон Штойбен сумел завоевать доверие солдат, деля с ним лишения трудной зимовки, всегда являясь на плац раньше всех, верхом, с двумя огромными пистолетами в кобурах у седла, оглашая снежные просторы громовыми командами.
Джона Лоуренса, родившегося в Южной Каролине и присоединившегося к штабу год назад, конечно, иноземцем назвать было нельзя. Но все же бЛльшую часть сознательной жизни он провел в Европе, образование получал в Швейцарии, в совершенстве овладел французским, потом жил и женился в Англии, и его жена и дочь до сих пор оставались там. Несмотря на то что отец его был богатым плантатором, Джон горячо выступал против рабо-владения и носился с идеей создания черных батальонов из освобожденных невольников.
