БАС: Время от времени Элеанор приглашала Лорену в свою Нью-Йоркскую квартиру. Но создаётся впечатление, что, в какой-то мере, квартира служила убежищем и от Лорены тоже, от её постоянной мольбы о встречах. Элеанор могла бы взять своим девизом строчку из знаменитой песни Эллы Фитцджеральд "Don't fence me in" ("Не запирай меня в ограде"). В письмах она любила фантазировать о том, как они с Лореной когда-нибудь уединятся на покой в тихом прелестном уголке Новой Англии. Но в реальной жизни она проводила Рождество, День благодарения и другие праздники в шумном кругу друзей и родных, а Лорена часто оставалась совсем одна. "У меня нет никаких прав на тебя, — жаловалась она, — я появилась в твоей жизни позже всех остальных. Чувствую себя посторонней… Порой даже не понимаю, что ты нашла во мне, чем я могла привлечь такую личность, как ты…"
ТЕНОР: Но каждый раз, когда Лорена пыталась вырваться из ситуации столь болезненной для неё, Элеанор кидалась замазывать возникшие трещины, наводить мосты, осыпала уверениями в любви и преданности. Она даже взяла на себя контроль за финансами Лорены, следила, чтобы та не тратила больше того, что у неё имелось на банковском счету. Советовала посылать бельё для стирки в бесплатную для них прачечную Белого дома, и Лорена с благодарностью приняла совет. Когда у неё случилось обострение диабета, Элеанор настояла на медицинских тестах, на строгом следовании предписаниям диеты.
БАС: Между тем отголоски европейских политических бурь достигли американских берегов. Начавшаяся гражданская война в Испании расколола страну на два лагеря. Либеральная часть населения выступала за поддержку республиканцев, молодёжь отправлялась за океан воевать в интернациональных бригадах. Трагедия Герники потрясла всех не только количеством убитых. Мир впервые увидел, что может натворить за один день это чудесное создание цивилизации — самолёт. Но Франклин Рузвельт выбрал позицию строгого нейтралитета и наложил эмбарго на отправку любых стратегических материалов в Испанию, кому бы они ни предназначались — республиканцам или фалангистам. Элеанор была в отчаянии. Она пыталась доказывать мужу, что американская сталь, медь, нефть, хлопок, идущие в якобы нейтральную Германию, усиливают немецкую мощь и помогают "люфт-ваффе" засыпать бомбами испанские города. Никогда ещё политические расхождения между супругами не были такими глубокими и болезненными.
ТЕНОР: Летом 1937 года из Испании вернулся Эрнест Хемингуэй со своей подругой Мартой Геллхорн. Они привезли документальный фильм о гражданской войне. Элеанор пригласила их в Гайд Парк и уговорила мужа посмотреть фильм. Рузвельт был под сильным впечатлением, выражал сочувствие страданиям испанского народа, но от политики нейтралитета не отказался. И его можно понять. Память о погибших в Первой мировой войне была ещё слишком свежа в Америке. Кроме того, на примере России президент уже знал,
