Спокойный безветренный дождь, какие в степных районах часто сопровождают майское цветение садов, завладел миром и начал сеяться с неба, как манная крупа. Трое измученных, избитых людей бесцельно шли куда-то, медленно отдаляясь от реки. Впереди они увидели одиноко стоящую раскидистую вишню с низко опущенными ветвями, усыпанными густым цветением.
— Давайте присядем под ней, — позвала Александра Сергеевна детей в укрытие. — Нам нельзя быть на ветру, мы же мокрые. Постараемся согреться.
Она открыла сумку, которую унесла с собой Людмила, вынула оттуда шерстяной шарф и расстелила на сухом клочке земли у самого ствола дерева. Втроем они уселись на подстилку — мать посредине, а дети по бокам — и прислонились друг к другу.
— Мама, почему этот дядька напал на нас? — спросил Борис. — Я не ожидал от него такого...
— Бандит, поэтому и напал... Разбойник...
— Замолчи, Борис! — прикрикнула на брата Людмила. — Мама устала, ей отдохнуть надо.
— А ты, Люда, говорила, что он нас перевезет на советский берег...
— Он и перевез... Замолчи же наконец!
— Идите ко мне ближе, — Александра Сергеевна расстегнула свой жакет, развела в стороны полы и укрыла ими спины своих детей. Те, почуяв материнское тепло, уткнулись в него носами и почти сразу же сонно засопели.
«Ну вот я и лишилась всего, из-за чего бежала сначала из Багдада, а теперь из Кишинева...» — с невероятно противоестественным спокойствием думала Александра Сергеевна, удивляясь, что от постигшего ее крушения всех надежд, от предательства и горя еще остается живой. «Лишилась при обстоятельствах, которых меньше всего опасалась. Стоило ли бежать, чтобы так дорого заплатить за это... Впрочем, стоило — ответила она сама себе, — стоило быть ближе к маме, к братьям. А в дальнейшем надо добиться того, что ни в Багдаде, ни в Кишиневе не было возможным, — добиться безопасности и уцелеть. Наши жизни — вот настоящая цена побега, а отобранные у меня драгоценности — это всего лишь потеря. Увы, безмерно горькая, невосполнимая...» Так успокаивала она себя, чтобы сохранить рассудок и бьющееся сердце, чтобы не сойти с ума и не погибнуть от взрыва внутренней боли.
Тем временем дождь прекратился, с неба сошла облачность, на нем прорезались сначала отдельные звезды, а потом и целые созвездия. Задумчиво проплывала над землей Большая медведица, под ярким Арктуром скромно засветилась Дева, украшенная Спикой, словно розой в роскошных волосах.
Знакомые картины неба немного успокоили Александру Сергеевну, а прекращение дождя показалось обещанием удачи, хотя бедная женщина, ограбленная и избитая, совсем не представляла, в чем эта удача могла состоять. Конечно, по сравнению с только что пережитым любое другое развитие событий будет казаться удачей.
