— Это тебе за сестру, паразит проклятый, за Ольгу, за ее синяки и ссадины! А это — за сына твоего Семена, которого ты чуть не убил, ирод иудейский! Это для прибавления ума, это для закрепления памяти! Ах ты гадина ползучая, зверюга, я тебя научу быть человеком!
Макар Матвеевич сначала смеялся, пытался шутками урезонить свояченицу, но не тут-то было. Она стегала его безжалостно, не сдерживая руки. Он начал закрывался от нее руками, портфелем, далее соскочил с таратайки и пустился бежать… Но Евлампия Пантелеевна настигла его и ударами батога свалила на землю. Наверное, убила бы, потому что оттащить ее от Макара Матвеевича не удавалось. Тогда люди начали падать на него сверху и закрывать от побоев своими телами. Это охладило пыл Евлампии Пантелеевны.
— Носит же земля таких извергов! — возмущалась она, поправляя косынку на голове. — Ну, живи пока что, зараза, но попомни: еще раз узнаю, что ты потираешь руки о жену или детей, — убью. Ты, Макар, мое слово знаешь, — весомо сказала, отходя в сторону.
Говорят, что и до этого случая поколачивала Евлампия Пантелеевна зятя батогом за то, что напивался и до потери сознания избивал жену, а потом за ноги волочил к ставку и отливал водой.
Но то было по-семейному, дома, тихо… А тут терпение Евлампии Пантелеевны лопнуло и она отхлестала зятя при свидетелях, чтобы узнал он еще и позор.
И как пошептала — вроде помогло…
Не стало Макара Матвеевича 14 мая 1947 года — умер в голодный год от истощения и обострения всех остальных болезней.
А Сеньку-засранца Евлампия Пантелеевна легко научила аккуратности. Однажды гулял он у них во дворе и снова навалял в штаны. Тетки Липы он не стеснялся и не боялся, зная, как она хорошо к нему относится.
— Тетя Липа, — радостно закричал издалека, — я снова усрался!
— Иди сюда, племянничек, я тебя обмою, — позвала его Евлампия Пантелеевна.
Она сняла с мальчишки штаны, выбросила. Затем взяла вылущенную и высохшую головку подсолнуха, намочила в воде и начала ею обмывать Семенову голую задницу. Кто знает, что такое вылущенная и высохшая головка подсолнуха, тот такой экзекуции и своему врагу не пожелает. Семен орал и извивался, топал ногами и закрывал ягодицы ладонями, но Евлампия Пантелеевна жалости не знала.
— А чтобы ты больше не гадил в штаны, паразит! Чтобы просился! — приговаривала она. — Запомнил?
— Ой, запомнил! — орал Сенька. — Больше не буду!
И правда, прекратились после этого его неприятности.
Был у Евлампии Пантелеевны свой метод борьбы с человеческой глупостью и «болезнями», умела она от них шептать…
