Удивленная поведением Орифа, Нина Семеновна не знала, что ответить его жене, настолько непривычно он вел себя. Поэтому, на мгновение задумавшись, она не сразу взяла телефонную трубку.
— Простите, Шамсия-хон! Ориф Одилович сейчас… очень занят, он попозже позвонит вам сам. Так он просил передать.
Несмотря на то, что она старалась говорить обычным своим голосом, мягко, тактично, Шамсия сразу почувствовала что-то неладное. Ориф всегда сам поднимал трубку и, если в ту минуту у него не было времени на разговоры, извинившись, просил позвонить позже. Но всегда сам. Сегодня он впервые нарушил установленное им же самим правило, не захотел почему-то говорить с ней. Может быть, подумала Шамсия, это вызвано недостойным поведением дядюшки Амактуры, чем же иначе объяснить такое?
Как безгранично любила, глубоко верила своему дяде Амактуре Шамсия! Она с детства привязалась к нему, словно к родному отцу, а жену его, Махфиратхолу, которая сидела теперь перед нею на стуле и проклинала Амактуру, проливая горькие слезы, она любила как мать. Оба эти человека были ей после мужа самыми близкими людьми. Они заслуживали благодарности за то, что воспитали Шамсию, не отличая от собственных детей. И ведь сам Амактура никогда не заставлял краснеть членов своей семьи перед людьми за недостойные дела. Напротив, всегда и по любому случаю напоминал близким о том, что счастье, достижение желаемой цели радует человека, если она достигнута честным путем. Да и кто не знал, что Амактура все годы после революции работал в хозяйственных и финансовых организациях города, и никто не имел оснований назвать его проходимцем или бесчестным дельцом, в чем-то упрекнуть.
До сих пор помнит Шамсия тот день, когда она окончила среднюю школу. Амактура усадил ее рядом с собой и ласково наставлял племянницу, говоря, что она ему как родная дочь, хвалил за желание учиться дальше, стать врачом. Только скажи, говорил он, какая нужна помощь, — все будет сделано: пусть и в семье ремесленников вырастет умная, грамотная женщина!.. Тридцать лет сидел, не разгибаясь, у станка отец Шамсии Умаркул, весь пожелтел, бедняга, от работы. И как сожалел дядя, что тот ушел в иной мир, так и не увидев выросшую дочь. И мать Шамсии жила недолго. «Никогда не считай себя сиротой и одинокой, — говорил ей Амактура, — смело берись за учебу, постигай науку… Мы с женой не из тех, кто, едва вырастив своих дочерей, продают их замуж, обменивают, словно овечек, на деньги и вещи. Наступит время, когда ты сама выберешь себе в мужья достойного человека, а я и твоя тетушка от всей души порадуемся твоему счастью, будем молить бога, чтобы вы оба вместе состарились. Однако помни всегда, пусть дела твои, твоя жизнь всегда дают людям повод говорить: молодец, хвала отцу ее! Пусть никогда ни в чем люди не упрекнут тебя!»
