— Вы не интересовались, Нина Семеновна, по какому вопросу?
— Нет, просили позвонить, когда освободитесь.
Ориф позвонил военкому и с признательностью произнес:
— Спасибо вам за добрую весть, товарищ военный комиссар, выходит, что люди верны своему долгу.
Он перезвонил Носову, сказав, что, согласно сведениям военкомата, за один сегодняшний день в трудовую армию записались добровольцами почти триста человек. Носов, по-видимому, уже знал об этом и просил Олимова не забывать о том, сколько еще человек не хватает до цифры, упоминающейся в письме ЦК.
— Кстати сказать, товарищ Самандаров сообщил мне: наряду с людьми, честно исполняющими свой гражданский долг, попадаются, к сожалению, и такие, которые порочат достоинство настоящего мужчины… В их числе и Туракул Муродкулов, который, кажется, является вашим родственником?
Несмотря на то что Ориф интуитивно был готов к этому известию, оно ошарашило его. Словно не расслышав последних слов Носова, волнуясь переспросил:
— Кто? Кто? Назовите еще раз фамилию!..
Носов громко повторил, и Ориф весь покрылся холодным потом.
— Туракул Муродкулов, — сказал Носов сухо, — заместитель председателя артели по пошиву обуви, недавно призванный в трудовую армию, вчера в кишлаке Шаршара Хосорского района в доме какого-то своего друга-охотника произвел самострел. С сильно пораненными двумя пальцами левой руки он отправлен в районную больницу.
Ориф едва дослушал Носова и сказал, что он сейчас будет у него. Машинально положил трубку, схватил папиросу, да так и остался сидеть, обуреваемый невеселыми мыслями.
Нина Семеновна, увидев лицо Орифа, сочувственно покачала головой.
— Ориф Одилович, вас просит к телефону Шамсия-хон.
— Скажите, пожалуйста, Нина Семеновна, что меня нет, — продолжая нервничать, попросил Ориф.
— Я не знала… и сказала, что вы здесь, Ориф Одилович. Как-то нехорошо получается… — растерянно посмотрела на него секретарь, поразившись такому ответу Орифа.
Но Ориф еще жестче повторил:
— Сказал же, нет меня!
Нина Семеновна удивленно пожала плечами и вышла.
Ориф в порыве гнева, она знала это, становился другим человеком, порою и сам себя не узнает. Но быстро отходит, сожалея о своей невыдержанности. Так случилось и на этот раз. Едва закрылась дверь за Ниной Семеновной, Ориф поднял трубку и собрался уже было звонить жене, но снова ушел в свои мысли. В этот миг ему представилось, как он будет стоять перед недовольным Салимом Самандаровым, который не преминет упрекнуть его, Олимова, повторит только что сказанное Носовым.
