Бескорыстная любовь к рыбам
Признаться, в детстве отношения с рыбой у меня не складывались. Речная пугала костями и запахом, морская — неаппетитными витринными позами и тем, во что она превращалась стараниями поваров из школьной столовой. Вот, говорят, в рыбе фосфор, а в фосфоре — ум и всё такое. Еще говорят, если рыбу не есть, ума, дескать, не будет. И что? Лет до двадцати пяти я рыбу практически не ел и уроков не учил, а школу окончил без троек и три раза в вуз поступил. Рыба тем временем не менялась — и кости речной, и скрюченные позы морской, и повара в столовых оставались прежними. В общем, в то, что от рыбы умнеют, я не верил, а никакого гастрономического интереса к рыбам у меня не было.
А потом вдруг возник коммерческий интерес — как-то в самый разгар безработицы устроился я ту рыбу продавать. А продать кому-либо что-либо, не полюбив это что-либо всем сердцем, невозможно. Пришлось рыб полюбить, а заодно и научиться различать их по породам.
Первой любовью стала горбуша. Выгружая из вагонов горбушу-серебрянку (это такая, знаете, блестящая, с черной спинкой) я полюбил горбушу глазами. Кокетливо выгнувшись, она призывно лоснилась упитанными боками и нежно поблескивала серебром брюшка. Когда вагоны опустели, матёрые грузчики, которые по доброй традиции каждую сотую коробку бросали подельнику под вагон, выдали мне в качестве бонуса килограммов десять серебрянки и рассказали, что горбушу очень просто солить и жарить. Надо порезать, посолить и сутки подождать (получится малосольная горбуша), или не ждать, а положить на сковородку (получится жареная). Оказалось, что жареная посуше и хорошо идет сама по себе, соленая сочнее, и неплохо сочетается с варёным картофелем. Выяснилось также, что не потрошёная горбуша нередко содержит красную икру или молоки. И то, и другое солится в течение трёх-четырех часов и приятно разнообразит меню. Короче, переход от визуальных контактов к плотским отношениям и вступление с горбушей в более тесную связь отнюдь не разочаровали. Полюбив, я начал продавать очень много горбуши. Продавал до тех пор, пока не узнал, что вообще-то настоящие торговцы рыбой объём продаж обеспечивают за счет минтая, пикшы и трески.
Я прилежно все это перепробовал. Узнал, что все они принадлежат к тресковым, что минтай очень уважают японцы — он вроде как выводит из организма радионуклиды, а это с учётом количества атомных электростанций последствий печально известной бомбардировки для Японии особенно актуально, что пикша сероватая, а спинка трески с зеленоватым отливом и в крапинку. На мой вкус тресковые оказались как-то чересчур суховаты и пресноваты. Зато когда в городе вдруг не стало пикши и трески, я собрал с магазинов заявок столько, что мои комиссионные за день торговли должны были составить долларов триста. Соответственно, после этого идущей из Мурманска машины с треской и пикшей я ждал, как ждет любовник молодой. В смысле, с томленьем упованья. Примерно с таким же чувством я выносил на руках из вагона-рефрижератора дальневосточный минтай, который был на пятьдесят копеек дешевле, чем у конкурентов и потому сулил еще более солидные барыши, чем пикша с треской — минтая магазины брали втрое больше. Апофеозом же любви по расчету стала рыба под названием путассу.
