Зловредный покойник этой обязанностью манкировал, и часа через полтора журналистка от выжидательной тактики перешла к активным действиям. Она представилась сидевшей напротив породистой старухе с ниткой крупного жемчуга на морщинистой шее и спросила:
— Простите, а где же сам именинник?
Дама, которая представляла на юбилее потомков знаменитости, прокашлялась и на фоне моментально возникшей в зале почтительной тишины отчеканила:
— В фамильном склепе.
Празднуем в редакции 8-е марта. Во главе стола восседает главный редактор — умная, стильная женщина с хорошим чувством юмора. При этом она же — жёсткий, авторитарный руководитель, склонная к категоричности в высказываниях и поступках. Пить только начали, и после первой хозяйка редакции ещё не в духе. Обстановка крайне напряжённая. Народ смотрит в стол и боится слово сказать — идею 8-го марта главный редактор не любит, а если тост ей не понравится, то поди знай, как потом твоё выступление на зарплате отразится.
Главред с надеждой оглядывает проглотивших языки подчинённых, потом с тоской смотрит на стоящую перед ней полную рюмку, прокашливается и мрачно закуривает. Праздник оказывается под угрозой. Поскольку мне главред симпатизирует, я решаюсь рискнуть.
— Как говорил один мой знакомый охотник, поздно выпитая вторая — это напрасно выпитая первая!
Главный редактор едва заметно улыбается и с удовольствием выпивает вторую. Все с облегчением следуют её примеру.
Через несколько минут вновь повисает неловкая пауза, и главред спрашивает:
— Сергей, а насчёт третьей ваш охотник ничего не говорил?
1997-й год. Главред областной газеты просматривает свёрстанную полосу перед тем, как подписать её в печать. На полосе — интервью со звездой, популярным эстрадным автором-исполнителем. Интервью появилось в газете так.
Местный телемагнат привёз столичную звезду выступить с концертом. Потом не лишённый журналистских амбиций магнат взял камеру и уединился со звездой не то в ресторане, не то в сауне. Телеверсию интервью он планировал выпустить у себя на канале, а газете заказал сокращённую печатную версию, чтоб дать анонс передачи. Кассета с исходником была, что называется, с пылу с жару — водитель магната привёз её в редакцию ранним утром. То есть часов через пять после записи.
Так вот, главред и спрашивает корреспондента:
— Валерий, поясните, пожалуйста. Почему вдруг интервью с эстрадным певцом у вас начинается с вопроса о выносе тела Ленина из мавзолея? Вроде седьмое ноября ещё не скоро. При чём тут вообще Ленин? Разве этот деятель про Ленина пел когда-нибудь? Ладно б Кобзона про Ленина спросить, но этого-то зачем?
