— Ну чего тебе?
— А куда она уехала?
— В Камбоджу, на два года. Вот так, голубчик.
Петя ошарашено смотрел на неё, неожиданно для себя спросил:
— А её отец вам братом приходится?
— Точно, — женщина удивленно смотрела на Петю. — А ты откуда знаешь?
— Я у Веры Михайловны курсовую делал, она как-то рассказала, что он много путешествовал, — начал врать Петя.
— Вон чего. Ты знаешь, дружок, у меня варенье на огне, пойдём на кухню.
Петя сидел на табуретке возле стола и ел пенки, которые дала ему тётка. Она помешивала варенье и рассказывала, искоса взглядывая на Петю.
— Михаил немного с причудой был. Влюбился в эту стерву до беспамятства. А Верка вся в неё. Хороша, правда? Сердце только отцово, мягкое. Как для неё выламывался. У него ведь здоровье давно плохое было, а при ней совсем истончился. А всё лез в экспедиции, деньги зарабатывать. На медкомиссию друзей вместо себя подсовывал. Вот жилы тянул-тянул, да и лопнули. — Тётка огорчённо вздохнула. — Я ему сколько толковала: брось ты эту заразу, сколько баб хороших, хозяйственных, любить тебя до беспамятства будут, заботиться — а он всё своё. Она, говорит, хорошая! Ага, хорошая, — хмыкнула тётка. — А у самого глазищи сразу загорятся, смеётся. Ну и дураки эти мужики. — Тётка засмеялась, глянула на Петю и спросила: — Тебе Верка нравится?
— Она красивая, — проговорил Петя.
— Во-о, красивая, только улетела наша птичка. Что её понесло? Семью заводить надо, ей только свистнуть — набегут кобели проклятые. — Тётка хохотнула и снова вздохнула. — Чует моё сердце: загубит она себя, матери простить не может, от того и красота ей не в пору, а уж хороша. — Тётка покачала головой. — Говорит, поеду в Камбоджу работать, тошно в Москве. Ты видал! В Москве ей тошно. Всем ничего, а ей тошно, вот чудная. Так что, придётся нам ждать, и ведь не любит, лентяйка, письма писать, — она оглянулась на Петю. — А ты ничего так, парень ладный. Вот Верка стерва! Как зовут?
— Мне пора, спасибо вам, — торопливо сказал Петя. — Меня зовут Петей.
— А то посиди, Петя, сейчас варенье свежее будет, чаем угощу.
— Мне пора.
— А-а, ну ладно, — Тётка пошла провожать и заговорила быстро на ходу. — Заходи, если чего. Я тут жить буду, за квартирой смотреть. Если там чего Верке передать?
Петя шёл по затихшему вечернему переулку, с тоской смотрел на грязные стены домов и никак не мог поверить, что не дотянуться теперь до Веры. Нет её, нет. Лишь где-то, очень далеко, в какой-то неизвестной стране, как на другой планете, ходит, дышит, кому-то улыбается Нарусина Вера.
