Леонид отвернулся от жены и опасно наклонился к приемнику: с замиранием сердца я жду, что он вот-вот грохнется на пол да еще прихватит с собой приемник. Он крутит ручку настройки, ищет музыку, тонко подсвистывая носом. Рот его некрасиво приоткрылся. Леонид всегда начинает эдак подсвистывать, когда выпьет. Ира, точнее, Ираида, его жена, напряженно улыбается мне. А я читаю в ее глазах: мол, все отлично, этот грубый невежа в своем репертуаре, но мне какое дело. Ее улыбка становится все скованнее, но она продолжает рассказывать о подруге Анне, которая имела на меня виды когда-то:
— Кошмар, просто! Я ей говорю: причем тут я? С чего ты взяла? Сама все заварила, а потом обращается ко мне, как будто я больше ее знаю…
Краткое изложение ее рассказа следующее. Анна познакомилась с кандидатом наук, медиком сорока лет. На четыре года старше меня, отметил я про себя. Уникальные операции, пациенты со связями, выезды за границу на симпозиумы, конференции. Она, конечно, за него ухватилась, «на руках носила», что-то ему устраивала, организовывала. Стали они лучшими друзьями. А на девятое мая, на вечеринке, познакомила его с подругой. Ира ее не назвала, но я понял, кто это — я ее тоже знаю. После этого медик пропал, Анна рвет и мечет, а недавно в разговоре с Ирой по телефону вдруг спросила: как поживает медик?
— А я почем знаю? — спрашивает нас Ира, мы с Леней молчим. — Всего-то раз его видела или два.
В этот момент Леня в очередной раз набредает на первую программу радио. «Я люблю-у тебя-а…» — орет из динамитов певец. Звонит телефон, что-то кричит Настя, указывая в окно. Комната превращается в сумасшедший дом. Я иду к телефону, морщась от невыносимого ора. Почему так много песен про любовь?
Беру трубку. Прелестное создание сидит передо иной, смотрит на меня прелестными глазами, в них еще какой-то вопрос. Мы давно с ней приятели. Я ничего не слышу. Но вот Леня сжалился и сполз с первой программы, певец затыкается и уже орет для других. Ира оглушено молчит, а Настя все смотрит мне в глаза. Действительно, надо бы больше песен писать о пионерах, думаю я и повторяю в трубку: — Слушаю…
— Это Майя… Ты узнал? — едва слышно в трубке.
— Здравствуй. — Какая Майя, работы? Нет, не ее голос, да и зачем? Что-то знакомое. Вспомнил! — Привет! — Обрадовался я, все-таки узнал. Когда же в последний раз говорили с ней? Год назад? Раньше. Спешил тогда, она позвонила не вовремя. Зима была. На работе неприятности. А! Еще начальник отдела был жив: два года назад звонила, в середине декабря.
