Борис молчал, испуг прошел, ему теперь все было ясно: Гаревских струсил, а сейчас оправдывается.
— Вы, я прошу вас, — волнуясь, сказал Гаревских, — никому не говорите. Такие вещи не хуже убивают, чем тогда.
Борис молча кивнул, глянул искоса на дирижера, невнятно распрощался и убежал. На улице шел быстро, взволнованный разговором. В душе была жалость — и поднималось торжество: и с него, самого, слетела шелуха слов, маска благополучия — оказался жалким, трусливым человечишкой. Будет знать место. В метро догнал Раису. Она устало ждала поезд. Борис подлетел к ней, подмывало выложить все, но решил главное пока поберечь.
— Меня давно Гаревских из себя выводит, — начал он. — Как вы его переносите?
Раисе удивленно взглянула на него:
— Леонид Витальевич — хороший дирижер.
— Не только дирижер, — намекнул с иронией Борис.
— О чем вы?
— Удивляюсь, Рая… вы, по-моему, ничего не замечаете или не хотите замечать. А где же ревность?
— Какая еще ревность? — не понимая, переспросила Раиса.
— Разве незаметно? Он же за Надей Астаховой очень бдительно приглядывает.
— Не заметила. А если и так, то что?
— Ну, по-моему, вы имели какие-то права.
— Боря, милый мой, вы — дурак. — Раиса фыркнула и рассмеялась низким сильным голосом.
Борис обиделся, но стерпел и стал втолковывать ей все, что заметил. Раиса смотрела на него с изумлением и смеялась.
В понедельник Борис явился на пристань одним из первых. Погода была прекрасная. В глубокой синеве сияло солнце, берега покрывала нежная зелень, высоко носились недавно появившиеся стрижи. С водохранилища с небольшим напором дул ветер, вода морщилась, наливаясь темной синевой. Над причалами парили плюшево-белые чайки. Видно было, как, зависая, чайки поворачивали головы, оглядывали черными пуговками глаз воду, белые теплоходы, пристань.
Пока ждали посадки, немного продрогли. Столпились тесной кучкой, мужчины говорили о футболе, женщины о детях. Борис пристроился к Наде и рассказывал о своем однокурснике, который благодаря связям хорошо устроился, уже дает сольные концерты, стал лауреатом конкурса. Он вспоминал о средних способностях во время учебы ловкого товарища, а Надя весело щурилась на игравшую солнечными бликами воду, облизывала губы, которые сушил необыкновенно пахучий ветер, и вся была полна очарования молодости и свежести.
Когда гурьбой всходили на теплоход, откуда-то вынырнул Смагин. Произошло замешательство: Раиса со списком в руках растерянно переводила взгляд с Нади на Смагина, Борис почуял неладное и собрался уж было накинуться с упреками на Смагина. Но контролер не заметил лишнего человека, Смагин хитро подмигнул и исчез. В руках он тащил тяжелую сумку, в которой глухо звякали бутылки.
