В правление Тиберия проаристократическая направленность социальной политики раннего принципата проявлялась особенно сильно. Старая аристократия господствовала в сенате; знатность предков была важнейшим критерием, учитывавшимся принцепсом при выборах должностных лиц; среди консулов преобладали представители нобилитета: Домиции Агенобарбы, Корнелии, Валерии, Юнии Силаны, Эмилии Лепцды, Скрибонии, Кальпурнии и др. Старая знать ревниво оберегала своё первенство и не желала расширять свой круг. Эти проаристократические тенденции и привели к объединению вокруг Германика группы незнатных сенаторов и homines novi. В Германике они видели наследника трона и будущего императора, приход к власти которого превратит их в элиту.[305]
Более-менее полно выявить окружение Германика трудно. Во-первых, это офицеры, служившие под началом Германика в Галлии и Германии: Луций Апроний, Публий Вителлий, Авл Цецина Север, Гай Аниций, Квинт Вераний, Квинт Сервей, Гай Силий, Плавтий Сильван. Во-вторых, лица, не принадлежавшие к староримскому нобилитету, незнатные сенаторы, нуждавшиеся для успешного продвижения по службе в сильном покровителе. И, наконец, в-третьих, в стане сторонников Германика, несомненно, должны были оказаться отдельные представители старой римской знати, близкие дому Цезарей: Тацит сообщает, что вопрос о престолонаследии разделил весь двор на две партии, причем одни стояли за Друза, родного сына Тиберия, а другие — за Германика (Ann., II, 43).[306]
С 12 г. Германик командовал легионами на Рейне, выразившими своё отношение к Тиберию, то есть под его контролем находилась треть военных сил империи. Усилиями Германика был усмирён солдатский мятеж и предотвращена гражданская война, что способствовало росту его значения. Наконец ходили слухи, что Август любил его больше, чем Тиберия и предпочёл бы видеть своим преемником именно его.
События 14 г. показали лояльность Германика, но его самостоятельная роль и большое влияние были неприятны принцепсу и не могли не вызвать опасений (ibidem, I, 7; Dio, LVII, 6). К тому же, племянник императора стоял на пути его родного сына Друза. Последнее обстоятельство, естественно, также не способствовало укреплению доверия между ними.[307]
Потенциально Германик был опасен: если бы юный Цезарь поддался влиянию своих сторонников, конфликт был бы возможен. Между ним и Тиберием существовали значительные разногласия по вопросам внешней политики: Тиберий был противником новых широкомасштабных завоевательных компаний, чреватых риском больших людских и финансовых потерь, и старался военными и дипломатическими средствами поддержать мир на границах империи (Suet. Tib., 37), тогда как Германик стоял за продолжение экспансионистской линии Августа.
