Развитие системы принципата при императоре Тиберии (14–37 гг. н. э.) | страница 45



Исследуя данные античной традиции о процессах по lex majestatis при Тиберии, Э. Д. Гримм считает необходимым несколько скорректировать известную нам из Тацита картину: свой страшный характер обвинения в laesa majestas приобрели далеко не сразу, и если в конце концов и произошёл переход к политике террора, виноват в этом не только Тиберий. Преемник Августа со всеми его достоинствами и недостатками предстаёт пред нами в труде русского историка античности как продукт определённой общественной системы.[241]

В русской историографии советского периода широкое распространение получил тезис о конфликте в период принципата Тиберия между императорской властью и старой аристократией, оплотом которой был сенат. Императорская власть развивалась в сторону деспотизма, а аристократия хотела ее ограничить. Эти устремления аристократии и спровоцировали конфликт, разрешившийся серией политических процессов.[242]А. Б. Егоров, посвятивший принципату преемника Августа специальное исследование,[243] подчеркивает субъективное стремление Тиберия обеспечить преемственность политического курса и сохранить сложившийся при его предшественнике стиль отношений с сенатом и римским обществом в целом. Однако объективная составляющая эволюции системы принципата после смерти её основателя заключалась, на взгляд А. Б. Егорова, в усилении монархического характера императорской власти и её постепенной институционализации и формализации. Данное обстоятельство делало неизбежным отход от традиций Августа, а в перспективе вело к полному разрыву с ними, несмотря на личное желание Тиберия удержать ситуацию в законных рамках. Отношения принципата с римским обществом начинают меняться в сторону более жёсткого подчинения общества императору, причём главным средством такого подчинения становится закон об оскорблении величия и его практика.[244]

Рассматривая проблему практики lex majestatis в период принципата Тиберия, А. Б. Егоров демонстрирует свою приверженность классическому правилу aurea mediocritas, "золотой середины", благодаря которому он счастливо минует как Сциллу гиперкритического отношения к информации источников, так и Харибду безмятежного почивания на лаврах античных авторов. В частности, А. Б. Егоров указывает, что процессы об оскорблении величия приобрели широкий размах далеко не сразу, маховик политического террора раскручивался постепенно: от единичных процессов первых лет принципата Тиберия к репрессиям против семьи Германика и сторонников Агриппины, и далее к повальному террору постсеяновского времени. Кроме того, ряд известных нам из источников судебных дел о