— А ты, дочка, с корабля на бал? — Он подал руку, помогая Зине спуститься.
Но она отмахнулась, стала прибивать еще.
— Да ведь дождик, папаня, ребята вымокли, и машина лежит, ржа ее берет. Мы нашли скатку пленки на хоздворе, видим, ничего, без дыр, ну и решили, давай временно натянем. Всем гуртом и закатали. Какая ни на есть, а все же крыша над головой.
— Мать чего делает?
— А с Катенькой она, я не велела пока во двор, мокро больно. С утра начала было картошку в огороде окучивать, да бросила: липнет на тяпку, а тут соседушка подошла, позвала пособить. Ну, я и пошла. Пора привыкать к новому делу, какое выбрала.
Зина проговорила все это бодрой скороговоркой, она не скрывала удовлетворения оттого, что отец застал ее за работой. Вишь, как нужна в Лужках.
Михаил Иларионович опять подошел к Мите, глянул на разбросанные детали машины.
— Разберешься, что к чему, Митя? Машина-то незнакомая?
— Отчего же незнакомая? Очень даже знакомая. Летось видел в совхозе, как работает. Ничего, простая и не капризная, если к ней с умом. Заработает. Тут главное не сама она, тут режим на сушке, чтобы сырье не пережечь или не досушить.
— Она нам вот так необходима! — Савин провел ребром ладони по горлу. — При нынешней погоде, сам видишь, сена́ не больно заготовишь, а травяную муку и гранулы сколько угодно возьмем. Запусти ее скорей, Митя.
— Запустим. Вот Вася пособит. Верно, Вася? Погреемся возля большой круглой печки. И лепешек для бычков наготовим на всю зиму. Они эти гранулы хрумкают за обе щеки.
Зина осторожно слезала с лестницы, посматривая вниз, на Васю. Мальчик стеснительно отвернулся.
— Инженер должен подъехать с минуты на минуту. Он привезет проводку и лампы, будем и по-темному работать, раз такое дело. Столбы для света придется ставить. Три или четыре, ты сам прикинь, Митя. А я по лугам пройду, выберу, где тебе косить.
— Я уже ходил смотрел.
— Ну и как?
— Густая-путаная, косить не больно весело. А вот зеленка, та вовсе шкурой сорной обернулась. И высотой до плеч.
— Это где клевер ты подсевал?
— Точно. Загубится клевер при такой-то высокой ржи. Там молочая и будяка больше, чем колосьев. Задушат.
— Год такой, Митя. Весь сорняк вылезает. На всех полях.
— Может, с зеленки и начнем, Михаил Ларионыч? Глядишь, клевер и подымется, выручим его.
— Резон, резон, — согласился Савин. — Вот прямо туда и пойду. Хорошо, что ты напомнил про зеленку. На корм сеяли, верно?
— По плану — на корм.
— Ну, тогда все ясно. Пойду.
