Туман колыхался, не ведая, в какую сторону ему податься от близкого уже солнца. Заря разгоралась. Тянул ветерок, сопутствующий торжественному восходу солнца. Синицы трещали среди берез. У хат все еще звенели подойники, перекликались женские голоса. Покрикивал дед Силантий, взявший на себя роль пастуха. Он дожидался, пока из хлевов выйдут пять хозяйских коров, чтобы идти следом за разбредшимися бычками. Вся скотина паслась под его рукой, на что имелось разрешение самого Сергея Ивановича.
Обычно под бугром Силантия уже дожидался кто-нибудь из помощников. Либо горбатенькая Настя в длинном, до полу, брезенте и в платке, либо молчаливо насупившийся Потифор Кириллович с пустым левым рукавом. Борода его после сна выглядела клочком мочала, неряшливо и путано зацепившегося за подбородок. Из-за спины Потифора выглядывало испуганное лицо девки Ольги. Она боялась всего на свете, боялась пустого дома и увязывалась за батей пасти скот, чему он не перечил. С детства глупенькая, а все одно родная…
Бычки и коровы останавливались у речки, пили, потом лениво поворачивали вдоль Зайцева брода и шли через болотину на пастбище. Оно тянулось до самого мелколесья, долгими травяными языками уходило в бесконечный, мокрый от тумана лес.
В Лужках начинался рабочий день.
Четыре или пять женщин, забросив на плечи тяпки и грабли, собирались у Савинова дома, перебрасывались редкими словами и кучно уходили вдоль огородов на картофельное поле. Все ежились от резкого холодка, который приносил предрассветный ветер. Наверное, потому и начинали работать с ходу, чтобы скорей согреться. Острыми тяпками резали лебеду и рясину, поднявшуюся в рядках. Поработав полчаса и ощутив приятное тепло во всем теле, садились отдыхать и завтракать. Солнце к тому времени уже грело. Было приятно сидеть, подставив спину под его лучи.
Освободившись от заботы с бычками, на поле приезжал Митя. Еще вечером, обошедши его, он определял, что делать. Навешивал на свой МТЗ культиватор. Резво переезжал ручей и, кивнув женщинам из кабины, с ходу врезался в рядки, рыхлил или окучивал картофель. Митя никогда и ничего не приказывал, но его авторитет — единственного механизатора — оставался на высоте. Знал, что и как делать. Да и женщины не были новичками, они скоро проходили чистое поле, кое-где ударив тяпкой, зато не торопились на кулигах, где сорняки опасно загустели. Словом, помогали машине так же, как машина помогала им. И вот так-то шестеро или семеро работников держали огромное поле в добром порядке. Отсюда Кудринский колхоз всегда брал вдвое больше картошки, чем на центральной усадьбе. Лужковское звено потому и зарабатывало на зависть хорошо.
