— Выходной? За грибами? В сенокосную пору? — Румянцев взвинчивал себя, все более повышая тон.
— Да вот так порешили все вместе. Днем и ночью работали целую неделю, замаялись вконец. А тут отдушина. Завтра все они сенокосом займутся. Вы гляньте, сколько кормов-то насобирали за дождь да пересушили! — Катерина Григорьевна учуяла грозу и старалась смягчить громовержца.
— Послушайте, Катерина Григорьевна, — тоном раздосадованного учителя сказал Куровской. — Ну кто же делает выходные, да еще в такой поистине подарочный день! Это противоречит всему крестьянскому укладу! По грибы?! И Зайцев — тоже?
— Он спит-отсыпается. Неделя-то какая… Еле на ногах стоял, когда из кабинки вышел.
— А чей же трактор там громыхает?
— Наш зятек траншею укрывать заканчивает. Один и работает. Вы его не знаете, он недавно приехал вот с этими крохами… — И она любовно погладила почти одинаковые головки Глеба и Бориса.
Приезжие переглянулись.
— К Зайцеву поедем? — спросил Куровской.
— Да не будите вы его ради бога, — быстро сказала Катерина Григорьевна. — Парень вовсе изработался, он за десятерых управлялся, пусть отоспится, силу обретет. И всем другим вздохнуть надо, люди все же. Проезжайте к навесу, там Архип Тяжелов, он вам покажет, что за неделю наготовили.
Румянцев как-то нехорошо молчал. Со двора деда Силантия доносился стук отбиваемого стального лезвия. Может быть, этот рабочий звук и отвел от Мити неприятность. Во всяком случае, Румянцев понял, что в Лужках не все замерло, кто-то думает о завтрашнем дне, тогда как прочие, несознательные, либо спят средь бела дня, либо в лесу аукаются.
Гости молчком забрались в газик, молчком проехали задами огородов к навесу. Архип недовольным взглядом проследил за машиной, но из кабины не вышел и на разговор не стал набиваться. Спешил покончить с траншеей, благо оставалась самая малость. Голова у него совсем разрывалась, грохот и гарь оглушили, настроение — хоть помирай, а тут еще начальство, так что лучше не высовываться, не наговорить лишнего. Да ведь и попахивало, должно быть. Не каждому объяснишь, что поминки были.
И даже когда Румянцев с Куровским подошли к нему и сделали знак остановиться, Архип только высунулся из высокой кабины и чуть сбавил газ, чтобы услышать, если заговорят. Тот, что поплотней и повыше, крикнул:
— Народ где?
— В лугах, поди, — соврал он. — Я с утра не вылезаю, сами проверяйте, если охота.
— А сушилка стоит?
— Кончили задание. И траншею набили.
