Возле комбайна уже деловито похаживал Вася. В руках у него оказалось ведро с водой и щетка. Надо мыть и чистить, чтобы Митя после отдыха мог заняться профилактикой и смазкой машины, которая не подвела и первое свое дело сделала.
— Ходи в мою баню, Митя, — весело отозвалась Мария Михайловна и легонько подтолкнула тракториста к дому. — Я с утра пораньше истопила, теперь в самый раз. Венички там есть. И спать ложись. Мы тут приберемся, потом скажешь, как быть дальше. Погода, видишь?
— Я спать долго буду. АВМ станет, чем займетесь? По грибы?
— Толковали, чтобы заместо отдыха, да вот не знаем, есть ли грибы-то?
— Значит, так. — Митя повернул Марью Михайловну лицом к лесу. — Вот где молодняк, там маслята. Навалом, прямо от самой межи стоят, косой коси. Я нарочно забежал посмотреть. А в редком березняке слева — солдатики, даже боровики замаячили. Гуляйте, если ноги ходят.
— Посля таких-то дождей непременно высыпают. А ты это… Помойся и спи, мы и тебе насобираем.
— Сено косить начнем сразу, как подсохнет луг.
— Завтрева к вечеру и начнешь. Дай земле осесть да траве подвянуть на корню. Ты по росе выйдешь с косилкой, а мы с обеда на валки станем. А то с Архипом начинайте в две машины, свалите до вечера поболе, мы подгребем, успеем. Иди, иди.
Митя ушел качающейся походкой, видать, из последних сил. Даже на траншею не заглянул.
У него тонко и надсадно звенело в голове. Пять дней сумасшедшей работы. Грохот, чад, поле с травой вскоре потеряло для него краски, мельтешило в глазах. Зато сколько добра за эти пять дней! Под навесом высилась гора мешков с мукой и гранулами. Огромная траншея полна силосом. Митя улыбался, вспоминая дружную сумасшедшую работу. Даже Бориса Силантьевича с сыном — и тех увлекло, работали до конца.
Через час АВМ умолкла. Механик лег на мешки и мгновенно уснул. После обеда через Глазомойку вброд перешли Зинаида с дочкой, Тимохина с Настей и Борис Силантьевич с сыном. Все с корзинами и ведерками, все веселые, добрые в предчувствии славной охоты в недалеком лесу.
Они не обманулись. Маслята повысыпали семьями — молоденькие, хрусткие, скользкие. И подберезовики попадались, красноголовые солдатики тоже. Катенька нежно поглаживала их, как прежде играла с куклами своими, и показывала маме. Та приглашала порадоваться Бориса Силантьевича, он все время рядом держался. Двух часов не прошло, и вот уж посуда полная, куда больше? А грибов еще!.. Уходить не хотелось. Лес стоял яркий, промытый, пахучий. День ядреный, комаров мало, каждая поляна — что царство цветное. Награда за неделю отчаянной и тяжкой работы. Все-таки грибники ушли, но только не домой, а на речку и тут, на луговом ее берегу, уселись поближе к воде, на виду Лужков — и ну чистить, сдирать липкую кожицу с головок у маслят. Вода текучая под боком, сразу и мыли, складывая в корзины уже готовые для варки отбеленные грибки. Троих отправили домой, отнести набранное, другие трое сели перекусить и дождаться посыльных с пустой тарой, чтобы успеть до вечерней зари сделать еще одну заходку в лес. Такое добро, как грибы, оставлять в лесу негоже.
