— Ну что вы могли сделать работнику милиции?
Я честно объяснил, что здесь случайно перепутана статья УК — впрочем, поскольку у меня был надзор, вскоре в Боровск прислали документы из тюрьмы. Но всполошилось и местное КГБ — продажа мне дома в Боровске им не понравилась так же, как в Александровском районе.
И после этого полгода нотариус под разными предлогами отказывалась оформить покупку, к владельцам присылали все новых вдруг появившихся покупателей. Но владельцы были вполне приличные и с ними отказывались разговаривать и были моими неизменными наставниками в сложном огородном деле, а у меня в паспорте был штамп о прописке, то есть по закону я имел первоочередное право покупки дома. В конце концов после жалоб, написанных Софьей Васильевной Каллистратовой и каких-то писем в газеты им пришлось смириться и законным образом оформить покупку мной дома. О чем потом, конечно, пожалели.
Я уже упоминал, что с тяжкими поисками жилья вне Москвы я, вероятно, и не справился бы, если бы в большинстве из них со мной не ездил Леня Глезеров — приятель Миши Айзенберга и Саши Морозова. С Леней я познакомился у Миши во второй же вечер после возвращения в Москву, и он сразу же взял надо мной шефство. Был Леня, как и потом, тянувший всю организацию «Гласности» в последние самые трудные годы. Виктор Лукьянов, учеником по-видимому замечательного педагога и человека, о котором я слышал восторженные захлебывающиеся отзывы — жены, а потом и вдовы Юлия Айхенвальда, узника сталинских лагерей и автора замечательных воспоминаний «Дон Кихот на русской почве». Я о тюрьмах ничего не рассказывал, но Лене было очевидно, что нуждаюсь в постоянной помощи. Зато я сразу же спросил, где Варлам Тихонович Шаламов, с которым очень хотел обсудить свой тюремный опыт. Миша и Леня с Шаламовым знакомы не были, Саша Морозов помнил его слегка по вечерам у вдовы Мандельштама, но довольно равнодушно мне ответил, что давно о нем ничего не слышал. Но Леня Глезеров тут же обратил внимание на мой интерес, на мою просьбу узнать все что можно и через неделю сказал мне, что Юра Фрейдин по его просьбе, используя какие-то медицинские каналы, сказал, что Шаламов находится в Доме для престарелых, на улице Виллиса Лациса.
И через два-три дня я с Леней Глезеровым туда отправился. Не хочу повторять то, что уже подробно описал в воспоминаниях о Шаламове, но из всего предыдущего мне кажется ясно, что сам я вынужденный жить вне Москвы помочь Шаламову не мог и был очень рад, когда после двух-трех наших с Леней походов на Виллиса Лациса, за это взялся Саша Морозов.
