— Осел неопытный, ему нужен поводырь. Пусть идет за нашими.
Так и сделали, их ослы шли впереди, наш за ними.
Весь этот день я всматривалась в дорогу, а после полудня стала выходить навстречу. Все ждала Леву, но снова и снова одна возвращалась домой. Когда совсем стемнело, меня охватило волнение. Страшные мысли теснились в голове. Домой уже не пошла, осталась ждать на улице. В этот период, период цветения хлопка, в Чимбае распространялась глазная болезнь, которая не миновала и нас. Глаза болели, веки были воспалены, из глаз сочился гной. У Нелли и Юры глаза были тоже в таком состоянии. Пока в ожидании стояла на улице, думала, как бы Леву уберечь от этой болезни.
Но вот послышались глухие детские голоса. Я напрягла слух, двинулась вперед. Да, детские голоса, смех приближались. Оказывается, все дети Чимбая попросили эту украинку взять их с собой. Она пожалела соскучившихся по дому детей, и взяла всех. За детьми осел шел спокойно. Малыши по очереди садились на осла, а остальные ребята, играя, шли пешком. Женщина поздно ночью всех развела по домам. Лева окреп, возмужал. Последние 13 дней в санатории кормили раздельно, по сменам, а спать укладывали парами вместе с отдыхающими из второй смены. Питание было за счет государства.
Глазная болезнь сильно затянулась. Особенно больно было после смазывания век и закапывания лекарством. Минут 15—20 невозможно было открыть глаза — веки горели. Лева тоже этим заболел, но перенес сравнительно легко. По крайней мере, мог, держа за руки, вести нас из поликлиники. Врач из Ленинграда оказалась сестрой моей подруги. Она была очень внимательна к нам. Вскоре дело пошло на поправку.
С наступлением весны открылась навигация. Надо было спешить в Армению. Задержка была теперь за багажом, который я никак не могла получить. Мало того, что часть имущества оставили во Фролово, а теперь теряли и то минимальное, что смогли вывезти.
Получила от Ахундовых вторую открытку. Мужа ее взяли на фронт, а сама она собиралась то ли в Ташкент, то ли в Баку. Багаж она выслала, но не написала куда, на какую пристань, и не выслала документы, которые дали бы мне право получить багаж. В свое время мы с ней договорились, что багаж будет выслан в Муйнак. После долгих ожиданий я обратилась в милицию Аральска и одновременно к начальнику пристани Муйнака с просьбой проверить, нет ли моего багажа. Ответа не было. Вестей о багаже не поступало. Ехать в Армению в этом случае я не могла, нужны были вещи, да и недоставало денег на расходы. Но и оставаться было невыносимо. Нелю я устроила в детский сад и каждый день в полдень, приносила ей стакан кислого молока, чтобы утолить жажду. После детского сада вела всех детей к реке купаться. Юру несла на руках с завязанными глазами, чтобы не запомнил дорогу, и в мое отсутствие не пошел бы сам к реке. Леву и Нелю предупреждала, чтобы без меня не ходили купаться. После того, как соседский трехлетний мальчик утонул в реке, я стала очень осторожной. Юра привык, что ему должны завязывать глаза, и спокойно в ожидании этого вытягивал лицо.
