— Я же тебя не спрашиваю, пьешь ты или нет…
Терентий Игнатьевич, сидевший справа, авторитетно заявил:
— Да не бойся ты. Это отличное лекарство. Раиса Анатольевна знает, что делает.
— Но мне будет плохо.
— А сейчас тебе хорошо? Я двоих детей вырастила, у меня внук… пей.
Постепенно, внимание всей группы привлекла эта перепалка. Пластиковые стаканчики были наполнены, закуска растащена по тарелкам и не хватало только сигнального тоста для начала, а тут базар в священной тишине. Не спеша, как всегда, с чувством собственной значимости поднялся Клим Сперанский, его должность линейного продюсера накладывала на него смежную обязанность тамады. Подняв в правой руке стаканчик, а в левой огурчик, он обратился к группе.
— Дорогие мои, прежде чем мы поднимем бокалы за праздник, разрешите мне сказать нашей юной хлопушке пару слов.
Надя была готова провалиться сквозь землю, но пригвождённая десятками пар глаз, сидела не шелохнувшись.
— Дорогуша, нам не нужны вирусы в нашем тесном коллективе. Наберитесь смелости и вперёд.
Наде хотелось крикнуть: я наврала — я не больна, но она промолчала. Ей хотелось плакать, но она улыбнулась.
— Мы подождём.
Это всё равно, что делать самой себе укол, действовать надо быстро и без сомнений. Она это сделала, преодолев рвотные позывы, как того требовала скандирующая толпа «до дна». Из глаз брызнули слёзы, огнём воспылало горло, но честь была спасена. Надя даже не слышала какой тост прозвучал, только радостное «ура», подхваченное большинством.
Заботливые Терентий Игнатьевич и Раиса Анатольевна с двух сторон пытались накормить Надежду, но этот трюк им уже не удался. Есть не хотелось, стыд, как и злость, прошли, стало тепло и весело.
Тосты следовали один за другим, народ торопился поднять градус. Впереди целых пять дней выходных и никто не хотел потерять ни минуты драгоценных праздников.
Виктория, наконец дорвавшись до подруги, уговаривала её хотя бы не курить, но разве это возможно, когда все курят, что это была глупость, Надя поняла потом, когда ноги отказались слушаться её, но было поздно. И конечно же, когда народ пошёл плясать, Надя совершила третью ошибку, присоединившись к ним, она явно переоценила свои силы.
Дальнейшее празднование, песни под гитару, игра в «фанты» и «бутылочку» уже протекало без Надиного участия.
Инстинкты, они разорвали вязкую пелену сна. Не хватало воздуха, хотелось пить. Темно, пыльно, душно, язык тщетно искал влагу не только внутри, но и снаружи. Попытка расправить конечности не удалась, что-то мешало и сдерживало со всех сторон, тело извивалось как гусеница в коконе, с нулевым результатом. Испытывая животное отчаянье, Надя сгруппировалась и несколько раз пнула мягкую преграду ногами. Наконец, в бесконечных складках пыльного тупика образовались световые прорехи, а тело ощутило свободу.
