Внезапно я услышал, как в такой уже знакомый гул машин вплелись новые звуки. Что там? Самолеты? Давненько не было… Наши или немецкие? Я открыл дверцу, встал на подножку, оглядел серое туманное небо… Ничего… Снова грохнуло. Как будто впереди. И тут я увидел: колонна встала, а из-за поворота бежит командир отделения Зотиков. Бежит и машет рукой, зовет. Я поспешил навстречу.
— Товарищ лейтенант, — сказал он, — там дорогу обстреливают… Из дальнобойных бьют. Фугасными. Минометы, они по шесть штук кладут, и снежной пыли побольше…
— Чего это вдруг? Засекли, что ли? Пойдем посмотрим. — И я вспомнил о Коле. А то уж и забыл, что он с нами.
Мы обогнули лесную опушку, и в это время опять грохнул взрыв. Впереди над дорогой взлетели снежные комья и тотчас рассыпались — будто снова снегопад начался.
— Чего это он? — повторил я, понимая, что надо принимать решение и что оно может быть лишь одно: продолжать путь. Даже при всем желании или необходимости не развернуться нам никогда на этой дороге. Ни назад, ни вбок. Мы были как на рельсах: могли двигаться только в одном направлении. Нет, хуже, чем на рельсах: там хоть задним ходом можно, а у нас и этого не получится.
— Надо проскочить, — сказал я. — По одной машине. И быстрей, пока всех не накрыл…
Какая уж тут быстрота по такому снегу!..
Побежали мы с Зотиковым обратно, он — вдоль колонны, объясняя водителям, что делать, я остановился у головной машины, как на линии старта.
— Давай, Кузьмин, — сказал я тихо, словно немецкие артиллеристы могли подслушать. — Давай жми, только не застрянь, ради бога!
Это был прекрасный водитель, в нем я не сомневался. Он тронул с места тихо, осторожно, почти не газуя, и, постепенно увеличивая скорость, скрылся за леском. Проваливаясь в снегу выше колен, я бросился с дороги в открытое поле, откуда видно, что за поворотом.
Кузьмин проскочил благополучно и, не останавливаясь, как было сказано, ехал дальше. Я подумал, может, выстрелы случайные — напился у них там кто-нибудь с тоски и палит в белый свет, как в копеечку? Больше, возможно, ничего и не будет… И тут снова ударило. Снова — белый, будто праздничный, фейерверк.
— Пошел! — закричал я второй машине. — Без остановок!
Прошла вторая, третья. Над четвертой поднялся столб снега… Нет, прошла. Пятая… Шестая… Еще столб снега… десятая…
На одиннадцатой машине — Филиппов, тоже опытный шофер. Почему он вдруг встал?! Как раз на повороте!
— Давай! — ору не своим голосом. Но что толку? Ясно, заглох мотор, не заводится. С машинами все бывает, особенно с такими старыми, как наши.
