— Ну а как мать-то? — тихо спросил Апресян, потому что Коля замолчал.
— А так, — сказал Коля. — Тут стрельба пошла… Оттуда, отсюда… Ну, снаряд и вдарил.
— Эх, — сказал Апресян. В землю надо зарываться, в землю. Самое милое дело.
— Перестань, — оборвал я его. — Что теперь говорить?.. И куда же ты собрался? — спросил я Колю бодрым голосом. — Лет-то тебе сколько?
— Тринадцатый, — сказал Коля. — А куда? Меня там оставляли. Только я уйти решил. Им самим негде.
— К нам поедем, — сказал Апресян. — Покормишься, чайку хлебнешь.
Он, может, сказал просто так, а мне в ту минуту пришла мысль, что надо Колю к нам взять. Насовсем. В мой взвод.
— Хочешь с нами остаться? — сказал я Коле. Я не знал еще, как отнесется командир роты к этому, но был уверен, уговорю.
— А где вы? — спросил Коля. — В тылу или на фронте?
— А тебе где больше нравится? — засмеялся Апресян.
— Мы и в тылу, и на фронте, — сказал я. — Везде нужны.
И я пустился в изложение роли автомобильных войск в современной войне. Не так давно экзамен у себя в училище сдавал.
Конечно, Коля плохо представлял себе, чего хочет. Ведь единственное, главное, чего мог хотеть, о чем думать: вернуть отца, мать, сестру — словом, прежнюю жизнь — это было невозможно… Но он бессознательно верил: мир не без добрых людей, и потому, не размышляя, вышел на дорогу и пошел по ней. Куда — сам толком не знал…
Коля Охрей остался у нас в роте. Никто, конечно, не возражал. Писарь, правда, наш, пожилой, поворчал немного: мол, учиться надо, не воевать, но его особенно не слушали. Постепенно справили Коле обмундирование, стал он настоящим бойцом моего взвода. Обязанностей у него хватало. Сперва попроще: воды принести для радиатора, снег из кузова повыкидывать, ручку заводную подать, а потом и посложней: научился свечи прокаливать, картер факелом подогревать, чтоб машина с утра завелась на морозе; а то давали баранку подержать, на газ надавить — особенно если мотор глохнет на малых оборотах и после от стартера никак не заведешь, а водителю надо непременно выскочить ненадолго из кабины. Вскоре стали доверять и контакты зачистить, даже карбюратор разобрать-собрать… В общем, автослесарь какого-то разряда. Старшина начал уже Колю дневальным назначать и отчитывать наравне с остальными — все как полагается. На полном довольствии. Даже в форму двадцать (была такая — на вшивость) его включили…
Продвижение на нашем участке приостановилось, наступила позиционная тягомотина. Рота по-прежнему стояла в Глуховке, машины делали ездки в разные стороны — в стрелковые части, к кавалеристам, к минометчикам…
